Книги, похожие на «Виссарион Белинский, Письма (1841–1848)»

« Утром во дворце. Заезжал два раза к гр. Блудову. Записывался по обыкновению в швейцарских разных дворцов. Все это при морозе в 17°.Обедал у Вяземских. Вечером дома…»

«Читатель, знакомы ли тебе те небольшие дворянские усадьбы, которыми двадцать пять – тридцать лет тому назад изобиловала наша великорусская Украйна? Теперь они попадаются редко, а лет через десять и последние из них, пожалуй, исчезнут бесследно. Проточный пруд, заросший лозником и камышами, приволье хлопотливых уток, к которым изредка присосеживается осторожный «чиро́к»; за прудом сад с аллеями лип, этой красы и чести наших черноземных равнин, с заглохшими грядами «шпанской» земляники, со сплошной чащей крыжовника, смородины, малины, посреди которой, в томный час неподвижного полуденного зноя, уж непременно мелькнет пестрый платочек дворовой девушки и зазвенит ее пронзительный голосок…»

«…Г-н Штандель напечатал 31 октября в «Русском курьере» большие возражения против сделанных мною указаний на фактические неточности и ошибки, допущенные им 4 сентября в описании жизни и общества в Ясной Поляне. Замечаниями моими г. Штандель нимало не убеждается и не конфузится того, что он написал 4 сентября о яснополянском доме, – напротив, он желает сконфузить других, а на меня подействовать своими убеждениями. Полезный урок всегда хорошо получить от всякого, в каком бы возрасте ни находился поучающий, но опытность заставляет принимать всякое поучение с обсуждениями и с поверкою…»

«Вместо письма, любезный друг, посылаю тебе диссертацию, да еще неоконченную. После нашего разговора я перечитал статью Писарева о Базарове, которую совсем забыл, и очень рад этому, то есть не тому, что забыл, а тому, что перечитал. Статья эта подтверждает мою точку зрения. В своей односторонности она вернее и замечательнее, чем об ней думали ее противники…»

«Я нашел такую перетасовку целых партий и лиц, что до сих пор не могу ориентироваться или опознаться, – не могу даже отыскать до сих пор многих моих приятелей. Некоторые из них, которых я отыскивал очутились на высоте недосягаемой, – некоторые, на которых я смотрел до сих пор как на своего брата-прапорщика, теперь глядят почти генералами, так что вселяют даже нечто вроде страха и робости. Вкусы переменились значительно. Что прежде претило, то уже не претит…»