Книги, похожие на «Виссарион Белинский, Письма (1841–1848)»

«…Что делает часовщик, собирая часы, если он мастер и точно умеет делать часы? Все пальцы его заняты: одни держат колесо, другие подставляют ось, третьи придвигают шестерню. Все это делает он с мягкостью, с нежностью. Он знает, что не только если он грубо засунет одно в другое, если даже чуть наляжет неловко на одну часть, забыв другую, то все разлетится, и ему лучше не делать этого дела, если он не может отдать всех своих сил…»

«Долгом считаю донести вашему сиятельству, что у нас в Москве все пока обстоит благополучно, и особенно нового пока еще ничего нет. Правда, не переводятся у нас, как всегда, выскочки, которые думают, что они умнее всехИ даже князь Петра…»

«Уважаемый Иван Сергеевич! Наше знакомство было кратко; со времени последнего свиданья прошло столько дней и месяцев, что вас может удивить мое письмо. Но видите ли: когда весной, во Флоренции, перед вашим отъездом я отдавала вам том Тютчева, я забыла в книге записку, не важную, – но которая мне потом понадобилась. Не перешлете ли вы мне ее? Я просила Марту Герц написать вам об этом, но она, верно, забыла. У нее столько печалей и бед. Вы, конечно, знаете, что она вернулась во Флоренцию, что уроки пения ей нейдут на лад, что она потеряла веру в себя, в свои способности… Ей больше чем когда-либо нужны друзья, которые бы утешили и поддержали ее…»

Перед читателем историко-литературная биография Ивана Васильевича Киреевского (22 марта / 3 апреля 1806 — 11 / 23 июня 1856) и Петра Васильевича Киреевского (11 / 23 февраля 1808 — 25 октября / 6 ноября 1856) — двух великих сынов Отечества, двух выдающихся деятелей русской культуры, двух основоположников и идеологов славянофильства. Адресуется самому широкому кругу читателей, интересующихся историей России первой половины XIX века.

«По некоторым, достаточно важным причинам выставленная кличка должна заменять собственное имя моего героя – если только он годится куда-нибудь в герои.Если бы я не опасался выразиться вульгарно в самом начале рассказа, то я сказал бы, что Шерамур есть , в самом тесном смысле, какой только можно соединить с этим выражением. Но все равно: я должен это сказать, потому что свойство материи лишает меня возможности быть очень разборчивым в выражениях, – иначе я ничего не выражу. Герой мой – личность узкая и однообразная, а эпопея его – бедная и утомительная, но тем не менее я рискую ее рассказывать…»