Книги, похожие на «Алексей Валерьевич Верижников, Зюзинский Амаркорд»

Все, о чем вы здесь прочитаете, случилось на самом деле. Почти ничего не придумано и не приукрашено. Почти. Разве что некоторые имена изменены. Однако это вовсе не мемуары. И не сборник анекдотов. Это попытка пережить заново то, что давно лежит на душе. Попытка со стороны взглянуть на себя, одурманенного выпивкой чудака, которого в море житейском швыряло от высокого к низкому, от смешного к грустному, от находок к утратам…

Сборник рассказов «Морось» расскажет о самых важных вещах для — верю! — каждого человека. О его детстве и семье, первых пробах любви и дружбы. О том, что стоит радоваться тем мелочам, что окружают нас в жизни.

Все чаще слышу от, казалось бы, умных женщин: «Ах, мой отец, когда мне было четырнадцать, сказал, что у меня толстые бедра! С тех пор вся моя жизнь наперекосяк!» Или что-нибудь в этом роде, не менее «трагическое». Целый пласт субкультуры – винить отцов и матерей. А между тем виноват ли холст в том, что картина теперь просто дырку на обоях закрывает? Но вспомните, тогда он был ПАПА. А теперь – отец.Папа – это отлично! Как зонтик в дождь. Но сами-то, поди, не сахарные, да? Желаю вам того изначального дара, по меткому замечанию Бродского, «освобождающего человеческое сознание для независимости, на которую оно природой и историей обречено и которую воспринимает как одиночество».Себя изучать интереснее. Винить, что правда, некого… Что очень неудобно. Но и речь ведь идет не об удобстве, а о счастье, не так ли?Желаю вам прекрасного одиночества.

Главный поворот в судьбе человечества случился в XXII в. Кроме бессмертия каждый человек будущего обладает ещё и вживлёнными чипами. Стал ли он при этом умнее — судить читателям. В международных отношениях конца XXI в. принцип самоопределения народов восторжествовал. В своих воспоминаниях о детстве и юности автор оживит картины 50-х—60-х годов ХХ в. Как это не похоже на нынешние реалии! А в студенческие годы, несмотря на высокое напряжение в мозгах, бал правила вовсе не Афина, а Афродита.