Книги, похожие на «Наталья Игоревна Гандзюк, Зима»

Когда ему делалось не по себе, когда беспричинно накатывало отчаяние, он доставал большой конверт со старыми фотографиями, но одну, самую старую, вероятно, первую из запечатлевших его – с неровными краями, с тускло-сереньким, будто бы размазанным пальцем грифельным изображением, – рассматривал с особой пристальностью и, бывало, испытывал необъяснимое облегчение: из тумана проступали пухлый сугроб, накрытый еловой лапой, и он, четырёхлетний, в коротком пальтеце с кушаком, в башлыке, с деревянной лопаткой в руке… Кому взбрело на ум заснять его в военную зиму, в эвакуации?Пасьянс из многих фото, которые фиксировали изменения облика его с детства до старости, а в мозаичном единстве собирались в почти дописанную картину, он в относительно хронологическом порядке всё чаще на сон грядущий машинально раскладывал на протёртом зелёном сукне письменного стола – безуспешно отыскивал сквозной сюжет жизни; в сомнениях он переводил взгляд с одной фотографии на другую, чтобы перетряхивать калейдоскоп памяти и – возвращаться к началу поисков. Однако бежало все быстрей время, чувства облегчения он уже не испытывал, даже воспоминания о нём, желанном умилительном чувстве, предательски улетучивались, едва взгляд касался матового серенького прямоугольничка, при любых вариациях пасьянса лежавшего с краю, в отправной точке отыскиваемого сюжета, – его словно гипнотизировала страхом нечёткая маленькая фигурка, как если бы в ней, такой далёкой, угнездился вирус фатальной ошибки, которую суждено ему совершить. Да, именно эта смутная фотография, именно она почему-то стала им восприниматься после семидесятилетия своего, как свёрнутая в давнем фотомиге тревожно-информативная шифровка судьбы; сейчас же, перед отлётом в Венецию за последним, как подозревал, озарением он и вовсе предпринимал сумасбродные попытки, болезненно пропуская через себя токи прошлого, вычитывать в допотопном – плывучем и выцветшем – изображении тайный смысл того, что его ожидало в остатке дней.

Когда ты здоров и полон сил, вряд ли ты задумываешься обо всем том, что совершаешь. Обошелся ли жестоко, обидел ли кого - сколько значения придает этому человек, торопящийся получить от жизни все?..Другое дело, когда происходит нечто такое, что делит жизнь на «до» и «после»: когда появляется возможность переоценить каждый свой сделанный шаг и понять, что все время «до» жил так, словно весь мир создан специально для тебя. Теперь, «после», самое время задуматься - а для чего создан ты сам?..

Сборник рассказов «Проводник» находится в процессе написания. Завершенный сборник будет состоять из 12–15 рассказов самой различной тематики: от антиутопии до психологии межличностных отношений и поиска человеком своего места в мире, а возможно, и во Вселенной. Сейчас в нём всего три рассказа. «Реинкарнация» погружает нас в воспоминания мужчины о его большой любви, «Проводник» показывает, насколько эфемерными могут быть наши представления о смысле жизни, «Дети — это счастье» открывает материнство с новой стороны. Приятного чтения! И добро пожаловать в мой мир.