Книги, похожие на «Андрей Зорин, Жизнь Льва Толстого. Опыт прочтения»

Как найти собственный путь в литературе? У кого учиться писать книги, кому подражать? Кого перечитывать, кого вспоминать? По чьим стопам идти, с кем соглашаться, с кем спорить? Или может, просто погрузиться в мир родной нам классической русской литературы и отгородиться от всего остального?Сколько раз я задавался подобными вопросами! Делился размышлениями с френдами в своем Живом Журнале krugo-svetov.livejournal.com, прислушивался к их мнению, спорил или соглашался с ними. Некоторые из моих заметок на эту тему были опубликованы в Альманахе «Российский колокол», в спецвыпуске «Клуб публицистов премии им. Владимира Гиляровского» в 2015.Я собрал вместе заметки на тему о том, как найти свой путь в литературе. Об этом и о многом другом эта книга.

Наталья Громова – прозаик, историк литературы 1920-х – 1950-х гг. Автор документальных книг “Узел. Поэты. Дружбы. Разрывы”, “Распад. Судьба советского критика в 40-е – 50-е”, “Ключ. Последняя Москва”, “Ольга Берггольц: Смерти не было и нет” и др.В книге “Именной указатель” собраны и захватывающие архивные расследования, и личные воспоминания, и записи разговоров. Наталья Громова выясняет, кто же такая чекистка в очерке Марины Цветаевой “Дом у старого Пимена” и где находился дом Добровых, в котором до ареста жил Даниил Андреев; рассказывает о драматурге Александре Володине, о таинственном итальянском журналисте Малапарте и его знакомстве с Михаилом Булгаковым; вспоминает, как в “Советской энциклопедии” создавался уникальный словарь русских писателей XIX – начала XX века, “не разрешенных циркулярно, но и не запрещенных вполне”.

Книга посвящена анализу поэтики Достоевского в свете разорванности мироощущения писателя между европейским и русским (византийским) способами культурного мышления. Анализируя три произведения великого писателя: «Записки из мертвого дома», «Записки из подполья» и «Преступление и наказание», автор показывает, как Достоевский преодолевает эту разорванность, основывая свой художественный метод на высшей форме иронии – парадоксе. Одновременно, в более широком плане, автор обращает внимание на то, как Достоевский художественно осмысливает конфликт между рациональным («научным», «философским») и художественным («литературным») способами мышления и как отдает в контексте российского культурного универса безусловное предпочтение последнему.