Книги, похожие на «Олег Михайлов, Жизнь Бунина. Лишь слову жизнь дана…»

Известного в начале ХХ века прошлого столетия активного участника Февральской и Октябрьской революций, Гражданской войны, писателя А.И. Тарасова-Родионова сегодня мало кто помнит. А было время, кода в 1922 году, после выхода в свет, его повесть «Шоколад», взбудоражила не только всю Москву, но и страну. Повесть выдержала при жизни писателя пять изданий. Он задумал написать и выпустить в свет трилогию «Тяжелые шаги» о событиях 1917 г., включающую в себя три романа-хроники: «Февраль», «Июль», и «Октябрь». «Февраль» и «Июль» он издал, а третью книгу выпустить не успел. Тарасов-Родионов сделал неплохую военную карьеру, занимал ряд должностей, которые сейчас приравнены к генеральским. Командовал дивизией, штабом 2-й Конной армии, был личным секретарем у И.В. Сталина на Западном фронте. Награжден орденом Красного Знамени. Работая после увольнения из армии в Госиздате, был одним из последних официальных лиц, беседовавших с поэтом Сергеем Есениным перед его роковой поездкой в Ленинград, о чем оставил для потомков свои воспоминания: «Последняя встреча с Есениным». По согласию с наследниками творчества писателя, мы приводим в этой книге их в качестве приложения. Судьба, к сожалению, не лишила его участи многих современников. В 1938 году Александр Игнатьевич Тарасов-Родионов по ложному доносу был арестован и репрессирован. Реабилитирован в 1956 году.

Пожалуй, ни у одного поэта в отечественной литературе нет такой трагической судьбы, как у М.Ю. Лермонтова. Ни о ком не распространялось столько заведомо ложной информации. Что это: перст судьбы или плоды людской зависти? Увы, не только в гибели поэта, но и в полувековом забвении даже памяти о нем виновны его «друзья»… Они и придумали историю с дуэлью, и состряпали слухи о невыносимом характере Лермонтова, чтоб оправдать убийцу поэта и выгородить себя…Книга Н. Корчагиной написана в форме эссе с лирическими отступлениями автора и элементами «детективного сюжета» на основании писем и воспоминаний современников, творчества поэта и работ лермонтоведов, в том числе и современных.

Христианская культура была усвоена Русью через посредство Византии. Этим обстоятельством обусловлены некоторые особенности русской письменности. После крещения Руси с греческого языка был переведен очень большой корпус книг, главным образом, религиозного содержания, заложивших основания русской книжности. Поэтому образцом становящейся русской письменности послужила византийская литературная система. Но — далеко не вся…

Биография А. С. Пушкина, созданная Павлом Васильевичем Анненковым (1813–1887), до сих пор считается лучшей, непревзойденной работой в пушкинистике. Встречаясь с друзьями и современниками поэта, по крупицам собирая бесценные сведения и документы, Анненков беззаветно трудился несколько лет. Этот труд принес П. В. Анненкову почетное звание первого пушкиниста России, а вышедшая из-под его пера биография и сегодня влияет, прямо или косвенно, на положение дел в науке о Пушкине. Без лукавства и домысливания, без помпезности и прикрас биограф воссоздал портрет одного из величайших деятелей русской культуры. Для тех, кто делает первые шаги в изучении пушкинского наследия, книга П. В. Анненкова станет надежной опорой. Для тех же, кто давно и усердно интересуется жизнью и творчеством Пушкина, – золотым стандартом, с которым сверять свои достижения и лестно, и небесполезно.

Юрий Дружников прошел путь от советского журналиста, писателя-диссидента, эмигранта до профессора славистики Калифорнийского университета. Наряду с нашумевшими антисоветскими, впервые опубликованными на Западе, романами написал трилогию-исследование «Узник России» о жизни и смерти Пушкина. Эта тема нашла продолжение и в настоящей книге полемических эссе, где развенчиваются многие мифы о поэте и бросается вызов традиционной пушкинистике. В своих «независимых расследованиях», в чем-то весьма скандальных, Дружников оспаривает общепринятые параметры пушкинского роста, мифологизированный образ Арины Родионовны, а, главное, причины его семейного конфликта, приведшего к взаимному несчастью, недвусмысленно ставя под сомнение вопрос, насколько бы продлилась жизнь поэта, если бы дуэли с Дантесом удалось избежать.