Книги, похожие на «Дональд Рейфилд, Жизнь Антона Чехова»

"Я и жена, которую я люблю так, как никто никогда никого не любил на свете. …Но я все знаю, и крепко обнимаю ее, и крепко и нежно целую ее прелестные глаза, стыдливо краснеющие щеки и улыбающиеся румяные губы…" Так говорил о Софье Андреевне Лев Николаевич Толстой. Вот только абсолютно счастливый человек не смог бы написать самую гениальную фразу о несчастных семьях. Таинственная, даже отчасти пугающая личность Толстого притягивала и будет притягивать и писателей, и читателей. Однако акцентируя внимания на последних годах жизни классика, на его странном побеге, не стоит забывать, что юность и зрелость Толстого, его личная жизнь куда как более непонятны и противоречивы. Новая книга известного писателя Андрея Шляхова о великом Льве Николаевиче и его на первый взгляд скромной и тихой супруге.

Двадцать лет назад впервые была издана переписка В.Маяковского и Л.Брик. Книга "Любовь – это сердце всего" разлетелась в один миг. Данное издание представляет собой полную версию переписки великого поэта и его музы.История любви Лили Брик и Владимира Маяковского – это история любви-болезни. Недаром говорится "гений не без порока": многие из известных людей использовали допинг. Кто-то пил, кто-то употреблял наркотики, для Маяковского единственным возможным допингом была любовь.Лиля Брик отбила Маяковского у собственной сестры, привела его в семью, и вплоть до самой смерти поэта они так и жили втроем: Лиля и Осип Брики и Маяковский. В их отношениях было все: от нежных признаний, которые Владимир писал своей возлюбленной, до предательства, на которое решилась Лиля, чтобы удержать поэта. Женщины и мужчины, интрижки на стороне и яркие романы, встречи и расставания… Можно только догадываться о том, что на самом деле руководило их чувствами и поступками, но одно известно точно – любовь Маяковского и Брик – это одна из самых ярких и красивых историй любви XX столетия.

«Перекрестись! Какой тебе «Первый снег» возвратить? Я прошу его от тебя. Пожалуй, сажай его в «Сын Отечества», только без всякой подписи. «Уныние» – также, и паче: это род исповеди. Конечно, у нас никто не читает: пиши что хочешь, но иное и для себя мыслит вслух не должно. Сейчас получил я письмо от Мещевского, которое меня тронуло: он говорит о своей чахотке и близкой кончине. Неужели Жуковскому ничего сделать в пользу его нельзя, хотя через Павловскую, хотя через Аничковскую дорогу? Сделай милость, похлопочите! Он прислал, Жуковскому «Смерть Кесаря». Хорошо ли? Можно ли отдать на театр? Расшевелитесь! В таких делах только и есть жизнь, во всем прочем – тление; особливо же у нас, где бытию нельзя крылья расправить: надобно по земле перепархивать…»