Книги, похожие на «Иван Созонтович Лукаш, Заветный перстень»

«…У подножья базальтовой горы, в саду, где мало цветов, но много фруктовых деревьев, в зелени прячутся четыре двухэтажных домика, с балкончиками, навесами, перильцами, номерками над каждой дверью, с рукописными наставлениями, как обращаться с мебелью, в какие часы требовать кипятку и когда вносить плату.Днем в саду тихо – все на пляже, только посапывает в плетеном кресле под корявой грушей разбитый параличом бывший вице-губернатор Сувалкской губернии, отчего кажется, что гудит все время неугомонный шмель, гудит и не хочет убраться…»

Александр Сергеевич Пушкин – отец русской поэзии подарил нам величайшие образцы поэтического искусства. Меж тем мало кто заметил среди его творческого наследия примеры «эротической» лирики. Нередко бесовскую натуру великого поэта прикрывают, как нечто постыдное. Однако именно в ней кроется его истинное отношение к любви, которая совмещает в себе не только «высокий», но и «низкий штиль».«Брак холостит душу» – это сборник нетрадиционной лирики А.С. Пушкина. Породив немало споров об авторстве среди пушкинистов, тексты, публикуемые в этом издании могут взбудоражить и изрядно пощекотать вам нервы. Однако, невзирая на костность пушкинистики, не признать их поэтичность и остроту нельзя. Издание изобилует графонажем поэта – бессознательными набросками на полях, из многочисленных рукописей поэта. Советский искусствовед А.М. Эфрос – так определяет содержание иллюстраций А.С. Пушкина: «…Это дневник в образах, зрительный комментарий Пушкина к самому себе, особая запись мыслей и чувств, своеобразный отчёт о людях и событиях».

«Жил-был на свете поэт. А что он был поэт, все узнавали издали, когда видели его черную шляпу с большими полями, длинные волосы до плеч, бархатную коричневую куртку, галстук белой бабочкой и толстый бумажный сверток под мышкой. В свертке были все стихи. Иногда поэт читал их вслух своим знакомым, и тогда уже никому не позволялось ни шептаться, ни сморкаться, ни чихать, ни кашлять, а жена поэта торопливо вытаскивала у гостей изо ртов папиросы и бросала в пепельницы. Если кто-нибудь подымал руку, чтобы почесать нос, то поэт поверх очков стрелял в него таким быстрым и сердитым взглядом, что неосторожный съеживался и прятался за спину того, кто сидел впереди…»

«Сидел я под эвкалиптом над теорией холмов поэтических. Гай Юлий Эврикл, взяв серебряное зеркало мое, медленно срамные части свои аравийскими благовониями смачивал. Отправлялся он в Тибрский квартал к вольноотпущеннице Тури…»