Книги, похожие на «Группа авторов, Застолье Петра Вайля»

Собрание литературоведческих и литературно-критических статей, эссе и интервью известного литературоведа, критика Е.С. Пестеревой, написанных за последнее десятилетие.Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся русской литературой, в частности филологам, философам, культурологам, преподавателям, аспирантам и студентам гуманитарных вузов.

XXI-й век открыл перед нами возможности, которых прежде мы и представить не могли. Каждый может выразить себя – напечатать свои книги, например. Как только не называют тех, кто пишет - графоманы, писатели, авторы текстов. От написания до опубликования своего шедевра – пара шагов. «На писателя» нигде не надо учиться. Исчезает сакральность звания Писатель. Я пишу, значит я писатель. Я бы добавила, писатель не тот, кто пишет, а кого читают. Нужна ли эта сакральность? Кому?

«Маяковский идет – и по новым кварталам Москвы, и по старому Парижу, по всей нашей планете идет с „заготовками“ – не новых рифм, а новых дум и чувств…» – писал Илья Эренбург. За свою жизнь Владимир Маяковский проехал сто пятьдесят тысяч километров, девять раз выезжал за рубеж. Побывал в Польше, Чехословакии, Германии, Франции, Испании, Кубе, Мексике, США. И каждый раз он привозил из своих путешествий новые стихи, очерки, рисунки. Оттуда же летели то радостные, то тревожные письма поэта Лиле Брик – ей первой спешил он рассказать о пребывании за границей.Знакомство с культурой других стран, общение с коренными жителями и эмигрантами, богатые впечатления от увиденного стали основой его прозы, написанной в том же маршевом, барабанном ритме, который так хорошо знаком по его стихам и который ярко выделяет голос Маяковского среди всех остальных голосов.

«– Как, вы хотите писать о Брюсове? – сказал мне на днях молодой критик, сам недавно писавший о Брюсове. – Что еще о нем говорить? Наговорено достаточно, и притом много верного. Это один из достойно «признанных» поэтов. Правда, писали о нем и неумеренные глупости, называли (в собственных литературных кругах) гением, демоном и еще чем-то, богом, кажется, – однако и в кругах несобственных всегда критиковали его уважительно и почтительно. Поэт холодный, головной – но сильный. Звали классиком, парнасцем… всячески звали. Кто-то открыл, что это «поэт прилагательных»…»