Книги, похожие на «Леонид Андреев, Защита»

«Год назад, в период лорис-меликовской «диктатуры сердца», начиналось, как мы тогда говорили, «веяние на запад». Из большой партии политических ссыльных восемь человек возвращены были с дороги обратно в Россию. Я был в числе этих первых ласточек.Меня возвращали из Томска под надзор полиции в Европейскую Россию…»

«Исправляющий должность судебного следователя и уездный врач ехали на вскрытие в село Сырню. По дороге их захватила метель, они долго кружили и приехали к месту не в полдень, как хотели, а только к вечеру, когда уже было темно. Остановились на ночлег в земской избе. Тут же, в земской избе, по случайности, находился и труп, труп земского страхового агента Лесницкого, который три дня назад приехал в Сырню и, расположившись в земской избе и потребовав себе самовар, застрелился совершенно неожиданно для всех; и то обстоятельство, что он покончил с жизнью как-то странно, за самоваром, разложив на столе закуски, дало многим повод заподозрить тут убийство; понадобилось вскрытие…»

«В вагоне первого класса сидели друг против друга и спорили два человека.Один – вида петербургского. До последней степени корректный. Вещи уложены в щёгольские чемоданы заграничной складки. Выражение лица такое, какое бывает у каждого петербуржца, когда ему приходится говорить с русским человеком, т. е. строгое…»

Первые шаги в русской литературе Антон Павлович Чехов (1860–1904) делал под псевдонимами Антоша Чехонте и «Человек без селезенки» как автор юмористических рассказов и фельетонов, которые издавали в юмористических московских журналах «Будильник», «Зритель» и др. и в петербургских юмористических еженедельниках «Осколки», «Стрекоза», а впоследствии вошли в первые книги начинающего автора. Именно рассказы и фельетоны из первых книг А. Чехова – «Шалость», «Сказки Мельпомены», «Пестрые рассказы» – включены в эту книгу, раскрывающую юмористический талант признанного в мире писателя.

«Федор Михайлович Смоковников, председатель казенной палаты, человек неподкупной честности, и гордящийся этим, и мрачно либеральный и не только свободномыслящий, но ненавидящий всякое проявление религиозности, которую он считал остатком суеверий, вернулся из палаты в самом дурном расположении духа. Губернатор написал ему преглупую бумагу, по которой можно было предположить замечание, что Федор Михайлович поступил нечестно. Федор Михайлович очень озлобился и тут же написал бойкий и колкий ответ…»