Книги, похожие на «Y. Schvarzman, Заповеди Иисуса Христа. Современный перевод»

Творение преподобного Фалассия Ливийского (VII век) «О любви, воздержании и духовной жизни» составлено в виде кратких глав-афоризмов, собранных в четыре «сотницы», и заключает в себе святоотеческое учение о главной христианской добродетели – любви. В книге также содержится изложение учения Церкви о Святой Троице, Боговоплощении и Искуплении, что придает догматический аспект этому преимущественно нравственно-аскетическому произведению.

«Быть христианином – это быть подвижником; и однако самим нам спастись невозможно. Наше призвание настолько высоко, настолько велико, что человек своими силами не может осуществить его. Я уже говорил, что мы призваны быть как бы привитыми к человечеству Христа, как веточка прививается к животворному дереву – с тем, чтобы жизнь Христова била ключом в нас, чтобы мы были Его телом, чтобы мы были Его присутствием, чтобы наше слово было Его словом, наша любовь – Его любовью, и наше действие – Его действием».В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Небольшое сочинение «О благотворительности и милостыне» великого святого отца Западной Церкви III века священномученика Киприана, епископа Карфагенского (210–258), было написано около 254 года, после трагических событий гонения Декия на христиан и эпидемии чумы, затронувших также и Карфагенскую церковь в Латинской Африке. Святой Киприан призывает христиан к проявлению своей веры в Бога делами милосердия к страждущим и помощи Церкви, еще раз доказывая правоту известных слов святого апостола Иакова: (Иак. 2, 20). Христианин в Крещении призывается не просто к вере, но к вере деятельной, выражающейся в добрых делах. Кроме того, дела милосердия являются верным средством изглаждения грехов, совершенных после Крещения, и привлечения милости Божией к кающемуся грешнику. Свои рассуждения святой Киприан обильно сопровождает библейскими примерами и свидетельствами о спасительности милостыни и добрых дел в соответствии с правой верой.

«Почему так часто слово проповедника остается бездейственным в нас, погребается в наших душах, точно в могиле, не приносит никакого плода? Очевидно, что прежде всего виной тому мы сами, наше нерадение и нечувствие. Но вместе с тем очевидно, что живым и действенным – подобно слову Божию – может быть лишь то слово, которое подтверждено жизнью самого проповедника. То слово, которое является не плодом ораторского искусства, но дыханием души, которое выносится из сокровищницы сердца, точно некая дивная драгоценность…»