Книги, похожие на «Петр Вяземский, Записка о князе Вяземском, им самим составленная»

«Сдавите сердце – и оконечности омертвеют; затрудните кровообращение – все тело расстроится. Утесните Русь в русском царстве – и сгибнут для России ее окраины; преградите жизнь народного духа – и рассядется, расщепится мало-помалу весь созданный им, этим духом, громадный русский политический организм… Не спасти внешней государственной целости там, где в презрении внутренняя целость народная; не заместить зиждительницу – народность никакою сочиненною, отвлеченною штатс-национальностью; не заменить ее живую, творческую, предержащую и объединяющую силу никакими единства, никакими внешними вспомогательными крепями и связями, хотя бы в виде единой власти и подданнических уз. Россия не Австрия, – не сборная, не лепная; не случайное сочленение разнохарактерных племен и отдельных политических тел, спаянных между собою верховною властью австрийского императора и личною подданническою ему верностью…»

«Известный сподвижник императора Александра I Михайловский-Данилевский записал в своих воспоминаниях, что „до царствования этого государя в России не было общего мнения, прежде его опасались у нас произносить слова – „правительство“ и „отечество“, тем менее еще рассуждать об оных, равно и о своем монархе“. И долго еще после этого не могло быть речи в России об общественном мнении в политическом смысле…»

«Третья часть «Русской истории» г. Полевого превзошла все наши ожидания. Это уже не просто чтение для детей, это уже книга для всех. Автор оставил, или, лучше сказать, сбился с тона детского рассказчика на тон повествователя, историка. Но, оставивши тон детского рассказчика, который, правду сказать, и в первых двух томах состоял только в одних обращениях к «любезным читателям», он продолжает свое прекрасное сочинение в каком-то общедоступном и всех удовлетворяющем тоне. Его рассказ отличается изящностию и стройностию, представляет собою правильную, симметрически расположенную галерею мастерских картин…»

«Книга, выше озаглавленная, вяжется, мало известна; но не лишена она исторической занимательности. Графе Зенфт был Саксонским посланником при дворе Наполеона I. Может быть, и не был он дипломат первостатейный, не Талейран, не Поццо-ди-Борго; но чтение книги его убеждает читателя, что он был умный, честный и добросовестный повествователь событий, в которых, хотя и находился второстепенным участником, но всегда внимательным и ясновидящим зрителем. Подобные свидетели и рассказчики могут иногда внушать более доверенности, нежели главные действующие лица: на них менее лежит ответственности; их я не столько нуждается в восхвалении или оправдании действий своих…»