Книги, похожие на «Максим Горький, Заметки о мещанстве»

«Ровно сто шестьдесят три года минуло с того первого января, когда при барабанном бое и пушечном громе возвещено было, по указу Царского Величества, изумленному русскому люду начало нового лета и нового летосчисления. При этом, под страхом казни, наложен был запрет на тот древний порядок церковного счисления, которого почти семь веков сряду держалась Русь. И наступило новое летосчисление, новое во всех смыслах, – не как простое изменение календаря, но как новая эра, как начало нового гражданского бытия…»

Межвоенный период творчества Льва Гомолицкого (1903–988), в последние десятилетия жизни приобретшего известность в качестве польского писателя и литературоведа-русиста, оставался практически неизвестным. Данное издание, опирающееся на архивные материалы, обнаруженные в Польше, Чехии, России, США и Израиле, раскрывает прежде остававшуюся в тени грань облика писателя – большой свод его сочинений, созданных в 1920–0-е годы на Волыни и в Варшаве, когда он был русским поэтом и становился центральной фигурой эмигрантской литературной жизни.Третий том содержит многочисленные газетные статьи и заметки поэта, его беллетристические опыты, в своей совокупности являвшиеся подступами к недошедшему до нас прозаическому роману, а также книгу «Арион. О новой зарубежной поэзии» (Париж, 1939), ставшую попыткой подведения итогов работы поэтического поколения Гомолицкого.

Страна должна управляться мудрым первым лицом. Народ и власть, во главе с мудрым и народным президентом, в едином ключе могут сделать страну великой и могучей.

«В некоем царстве, в тридесятом государстве жил-был военный госпиталь, что говорится, процветал. Больных в приходе было очень много, и больные мерли исправно и быстро, но память об них не вдруг умирала, и еще долго после смерти они продолжали жить в расходных книгах аптекаря и эконома, – даже нередко, по предписанию доктора, переводились в разряд „слабосильных“, то есть требующих для себя пищи более укрепительной – более ценной…»