Книги, похожие на «Валентин Пикуль, Закрытие русской «лавочки»»

Лев Григорьевич Жданов (настоящие имя и фамилия Леон Германович Гельман; 1864–1951), российский исторический писатель; был также известен как поэт и драматург. На рубеже XIX и XX веков среди исторических романистов, пожалуй, не было имени более популярного, чем Лев Жданов. Он автор целого ряда романов и повестей, посвященных, как правило, малоизвестным страницам истории России.В этом издании представлена дилогия «Царь Иоанн Грозный», описывающая жизнь и деяния великого князя московского и «всея Руси», первого русского царя (с 1537) из династии Рюриковичей – Ивана IV, и эпоху, связанную с его царствованием. Во второй том вошел роман «Грозное время», посвященный самым кровавым страницам русской истории – последним годам правления Ивана Грозного. В нем интересно и ярко выписано всё – от основной исторической фабулы до бытовых подробностей, позволяющих ощутить атмосферу того времени.

Лев Григорьевич Жданов (настоящие имя и фамилия Леон Германович Гельман; 1864–1951), российский исторический писатель; был также известен как поэт и драматург. На рубеже XIX и XX веков среди исторических романистов, пожалуй, не было имени более популярного, чем Лев Жданов. Он автор целого ряда романов и повестей, посвященных, как правило, малоизвестным страницам истории России.События романа «Венчанные затворницы» начинаются в 1547 году, когда семнадцатилетний Иван Васильевич, будущий Иван Грозный, венчаясь на царство, из многих претенденток, собранных со всей Руси, выбирает себе в жены дочь боярина Захарьина-Кошкина – Анастасию. Нелегкая ей выпала доля: смиряясь с буйным характером супруга и его бесконечными изменами, она полностью растворяется в своих детях, став затворницей в собственном доме. После смерти Анастасии подобная участь постигла и его вторую жену Кученей Темрюковну, по венчании – Марию.

Молодая женщина-врач после удара током попадает в тело царицы Марии Нагой, последней жены Ивана Грозного. И, прожив насыщенную жизнь, возвращается обратно.

«Не спорю, что многие впечатления юности теперь померкли в моей памяти, но иногда, как в мелькающих кинокадрах, освещаются краткие мгновения: атаки подводных лодок, завывания вражеских пикировщиков, а вровень с нашими эсминцами Северного флота шли конвойные корветы британского флота; рядом с нашими вымпелами развевались тогда и флаги королевского флота Великобритании. Только потом, уже на склоне лет, анализируя минувшее, я начал понимать, что мы шли путем, который в давние времена проложил Ричард Ченслер…»