Книги, похожие на «Всеволод Бенигсен, Закон Шруделя (сборник)»

Что может потерять человек, у которого ничего и так не было? Смешиваясь с толпой в американском мегаполисе, герой ищет последнее, за что можно зацепиться в этой жизни, чтобы не свалиться в пропасть. Когда нет карьеры, семьи, остается призрачный шанс на любовь. К чему приведут его поиски и размышления?

Конец нулевых. Клубная жизнь шагает по стране, пожирая новые регионы. Волею случая Коля Еремин, вчерашний студент, когда-то приехавший покорять город, становится арт-директором ночного клуба. Стремление к деньгам и славе превращает его в Ники — Царя и Бога ночной жизни. Шаг за шагом он делает свой клуб лучшим, придумывая для богатой и не очень молодежи новую реальность. И даже не подозревает о том, насколько страшным окажется мир, ширму для прикрытия которого он создал. Книга содержит нецензурную брань.

На первый взгляд, эта повесть «Парижская любовь» посвящена теме «русские за границей» и несет в себе изрядный заряд юмора и самоиронии. На самом деле, по признанию автора, – это просто повесть о любви, утраченной героем исключительно по собственной вине. Недаром многие из читателей увидели в себе прототипа Кости Гуманкова…

Знаменитый роман мастера «гротескного реализма» Юрия Полякова «Гипсовый трубач» не имеет аналогов в современной отечественной словесности ни по занимательности, ни по жанровому своеобразию, ни по охвату тем. Эта «ироническая эпопея», как назвали ее критики, соединяет в себе черты детектива, любовной истории, психологического романа, социальной сатиры, а изобилием блестящих вставных новелл напоминает «Декамерон». Как всегда, автор увлекает читателя виртуозно закрученным сюжетом, покоряет яркими и сложными характерами героев, восхищает отточенным ироническим стилем, поражает неожиданными метафорами и афоризмами, волнует утонченной эротикой.В первую книгу дилогии вошли «Насельники кущ» и «Игровод и писодей», а также эссе «Как я ваял “Гипсового трубача”», в котором автор раскрывает тайны своей творческой лаборатории, рассказывая о том, как из блеснувшей в сознании «мыслеформы» выросло произведение, ставшее знаковым для русской литературы.