Книги, похожие на «Никифор Малеин, Заговор гордых. Тайные хроники. Том 1»

«Литературные страницы» — серия нетематических сборников. Акулы пера и первые пробы пера. Поэты и прозаики. Знаете, на что это похоже? Квартирник, где собрались авторы и ведут неспешный разговор обо всём на свете: погода, политика, мечты, любовь. Спокойная уютная обстановка располагает к тому, чтобы завернувшись в плед, обхватив ладонями кружку с душистым чаем, сесть вечером и читать, читать, читать, открывая для себя новые имена и произведения. А также анонсы новых проектов ИСП

Несчастный, умирающий оазис — лакомая добыча для жадных для золота мародёров. И что же противопоставит ордам безжалостных насильников и убийц жалкая горстка оставшихся в нём жителей? Что могут сделать два десятка смельчаков, вызвавшихся защитить своих близких? Сила, которая окажется в их руках, будет страшна и смертоносна, и великие армии падут перед ней. Но когда помимо виновных пострадают и невинные, удача отвернётся от защитников.

*НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЧХАРТИШВИЛИ ГРИГОРИЕМ ШАЛВОВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ЧХАРТИШВИЛИ ГРИГОРИЯ ШАЛВОВИЧА.Повесть Б. Акунина «Звездуха» является художественным сопровождением второго тома «Истории Российского государства», посвященного ордынской эпохе и относится ко времени монгольского завоевания.

Добро пожаловать в бескрайние степи Казахстана, где в воздухе витает аромат полыни, а суровые ветра обдувают случайных путников. Вместе с молодым казахским воином окунитесь в хитросплетения степной дипломатии XVII века. Взгляните по новому на современную историю степи, через историю журналиста, попавшего в сеть интриг коррумпированных региональных элит. В Великой степи всегда есть место отваге, мужеству и самопожертвованию. Но все это отходит на второй план, когда над степями сгущаются сумерки…

«… Когда бой закончился, остатки моего отряда собрались возле нашей повозки. Почти все были ранены. Кто-то ещё во вчерашнем бою, как Цыган. А кто и перетягивал куском чистого холста свежую, полученную всего несколько минут назад рану, как Дворянчик, не уберёгшийся от укола копьём в правое бедро. Но, по крайней мере, все были живы. Все, кроме одного. Погибший Степняк лежал на ней, в залитых кровью доспехах и плаще и с глубокой резаной раной поперёк горла…»