Книги, похожие на «Юрий Зафесов, Ячея»

«Колкий ветер свистит над пашней —Ветер времени меж веками.Посреди веков стоят башни:Мастер мастера окликает…»

Н. Болдырев-Северский известен прежде всего своими книгами об Андрее Тарковском, «Пушкиным и джазом», работой о Симоне Вейль и, конечно, пятитомным трудом о Р.-М. Рильке, включающим и переводы, и внутреннюю биографию поэта. Ему принадлежат также «Антология дзэн», книга о Розанове и несколько книг свободной прозы и эссеистики.И все же именно поэзия в центре внимания рифейского отшельника, писавшего в своем поэтическом манифесте «Поэзия и поцелуй»: «Сущность мироздания поэтична». И далее: «Единственный умалчиваемый предмет поэзии – Бог… Поэзия – надежда набрести на Исток». Глубина и искренность этой интуиции и создают ту особую музыку его стихов, что укрыта в паузы, а не в звуки. Ибо, как сказано в том же манифесте, «зачем читать поэта, если тот не подошел к границе пробужденности?»Стихи поэта нашли свое место в «Антологии русского лиризма XX века»(сост. А. Васин-Макаров) и в ряде других. Как поэт-переводчик (Стафф, Тракль, Рильке, Целан) Болдырев-Северский отмечен двумя всероссийскими литературными премиями.

Неведомое близко, но верим ли мы в то… В сборнике собраны не стихи, а скорее мысли в рифму… мысли о том, что скрыто в глубинах нашего подсознания, но проявляется порой в снах или видениях, что часто ускользает от нас в повседневной реальности, какие тайны хранит в себе наша память и как многогранен наш внутренний мир. То, что ускользает от взора И порой невозможно понять… Может, сон, может, тень разговора, Может, явь перевернута вспять.

Данный цикл произведений я начал два года назад. Красной нитью среди полночи. Зовом во тьме, тем невыразимым чувством вела меня неизвестная, пугающая, отрицающая тепло, утопающая в тени бескровная сила. Среди тьмы и неисчислимых испытаний, среди горечи начертанием, пленяя слова, заключая ночи на лезвии пера, записывая то, о чём не позволено мыслить. Окрашивая пергамент реками, сбегающими помимо воли во тьму. Беспамятством. Заключил ночью вечных символов строки в обездоленные нуждой поля…