Книги, похожие на «Наталья Есина, Я нарисую симфонию неба»

«Крокодил» – страшная, потрясающая, необходимая неосведомленной молодежи как предостережение, противоядие, как антидот. Хватка у Марины журналистская – она окунулась с головой в этот изолированный от нормальной жизни мир, который существует рядом с нами и который мы почти и не замечаем. Прожила в самом логове в роли соглядатая и вынесла из этого дна свое ужасное и несколько холодноватое повествование. Марина Ахмедова рассказывает не о молодых западных интеллектуалах, балующихся кокаином в ослепительно чистых сортирах современных офисов московского Сити. Она добыла полулегальным образом рассказ с самого дна, с такого дна жизни, который самому Алексею Максимовичу не снился. Она рассказывает про тех, кто сидит на «крокодиле», с которого «слезть» нельзя, потому что разрушения, которые он производит в организме, чудовищны и необратимы, и попадают в эти «крокодильи лапы», как правило, не дети «из приличных семей», а те самые, из подворотни, – самые уязвимые, лишенные нормальной семьи, любящих родителей, выпавшие из социума и не нужные ни обществу, ни самим себе.«Караул! – кричит Марина Ахмедова. – Помогите! Спасите!» Кричит иначе, чем написали бы люди моего поколения. Нет, пожалуй, она вообще не кричит – она довольно холодно сообщает о происходящем, потому что, постояв в этом гнилом углу жизни, знает, что этих людей спасти нельзя.

Когда мы взрослеем, в нашей жизни появляются сложные и порой непреодолимые обстоятельства, в возникновении которых мы изначально виним других. Никому даже в голову не приходит, что проблемы, которые сбивают нас с жизненного пути, мы создаем себе сами: это всего лишь наше отношение к обстоятельствам. Чтобы изменить себя, необходимо обратиться к своему детству и пережить негативные моменты из прошлого заново. Пережить, проработать, отпустить — и это будет мощным толчком к новой, осознанной жизни.

«Точка Ноль» — это первый роман Ирмы Витт, московской писательницы, ранее занимавшейся малой прозой. Роман пропитан солнечными лучами и всеобъемлющей, метафизической грустью. На его страницах кинематографично сплетаются временные и пространственные отрезки: на первый план выходит история любви и трансформации главного героя, а на глубинном уровне каждое действующее лицо представляет собой архетипический образ, символ даже не человека, а явления. Читатель становится участником своеобразной игры, так как создает индивидуальную трактовку романа, разгадывая причинно-следственные связи и наполняя его собственным, уникальным смыслом.