Книги, похожие на «Анна Бяшимовна Дедова, Всегда с собой»

Название поэтического сборника Олега Григорьева «Траектория полета бабочки» появилось не потому, что это название одного из стихотворений, входящих в сборник. Такого стихотворения не существует, так же как нет у автора и подобной поэтической строки. Дело в том, что стихи в сборнике расположены не так, как это общепринято – по разделам, каждый из которых озаглавлен отдельно. С первого взгляда можно подумать, что, действительно, расположение стихотворений случайно, хаотично, как траектория полета бабочки. Однако, в расположении стихов существует определенный ритм и смысл, проявляющиеся постепенно, в результате знакомства со сборником. Автор надеется, что намеченная смысловая и звукописная линии оправданы и интересны.

«А русалка в лунной тишине, Косы расплетая, На ветвях качаясь, Пела о таинственной луне, И луны кораблик, серебрясь, Плыл по синим волнам, Светлым перезвонам» (4101) Душа не может без Любви: «Утоли жажду петь и любить, Там, вдали песен может не быть» (4117) «Она живёт Любовью, Дышит только ею» (4106). «Сказал Он тихо: „Я улечу за моря“. Она от слов поникла. Затрепетали росы, Как солнечные слёзы» (4145). И видит «ясные очи В небе полночи. О, как же я их любил! И как же я счастлив был!» (4184)

«Для меня Белый ― это импрессионист слова. Никто другой не может так точно „нарисовать“ происходящее всего несколькими штрихами. Всего пара предложений ― а ты уже видишь все вокруг, слышишь звуки, чувствуешь запахи, даже ощущаешь на себе чьи-то взгляды. Мистика ― в стихах передавать смысл без слов…»Без противоречивой, судорожной, вдохновенной фигуры Андрея Белого невозможно представить атмосферу эпохи, предшествовавшей революции. Ее он призывал вместе с Блоком как возмездие, которое заслужил разваливавшийся царский строй. Вряд ли представлял, на чьи головы обрушатся руины. Обладал необычайным импровизационным дарованием, но без предвидения. Во всех своих подчас ребяческих, наивных порывах, причудливо соединявшихся с глубокой образованностью, Андрей Белый был беззащитно искренен и чем-то напоминал в литературе рыцаря Печального Образа.