Книги, похожие на «Анна Борисова, Vremena goda»

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЫКОВЫМ ДМИТРИЕМ ЛЬВОВИЧЕМ, СОДЕРЖАЩИМСЯ В РЕЕСТРЕ ИНОСТРАННЫХ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИХ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА 29.07.2022.В Ленинграде 1926 года истерически смеются, отчаянно голодают, продают душу за котлету, привыкают к власти чекистов – и верят любому, кто может дать надежду в рухнувшем мире. Идеальная обстановка для появления мошенника куда опаснее Остапа Бендера. Масонский кружок, начавшись как простая афера, становится моделью человечества и сталкивает мораль с грязью, ложь с верой, убожество с благородством. Сюжет романа Дмитрия Быкова основан на истории «Дела ленинградских масонов» середины 20-х годов.«Остромов, или Ученик чародея» – завершающая часть «О-трилогии

Две переплетенные истории любовных отношений глазами одной из них. Любовь вечная и гармоничная. И любовь, которая и что-то другое. Все неоднозначно в мире одиноких женщин. Книга содержит нецензурную брань.

Марк Харитонов (1937 г. р.) – советский и русский писатель, эссеист и переводчик – стал первым лауреатом премии «Русский Букер» за роман «Линии судьбы, или Сундучок Милашевича» в 1992 г. Его проза и эссеистика была переведена на английский, французский, чешский, немецкий, голландский, португальский, китайский, японский, шведский, сербский и венгерский языки. Проза Марка Харитонова получила высокую оценку не только российских, но и зарубежных критиков: «Большого писателя распознаешь, как художника, по самой фактуре, по неподражаемому „колориту“, который ощущается во всех его работах» – Georges Nivat, Le Journal de Geneve.Филолог Антон Андреевич Лизавин занимается исследованием жизни и творчества писателей-земляков 1920-х гг. Среди них – забытый литератор под псевдонимом Симеон Милашевич, который вел обрывочные записи на оборотной стороне фантиков и хранил их в сундучке. Лизавин, изучая содержимое Сундучка Милашевича, пытается связать эти обрывки между собой, восстановить линии судьбы таинственного писателя. Реальность филолога Лизавина и его мысли, фрагменты жизни Милашевича и его хаотичные записи – все смешивается и выстраивается в один сложный многоуровневый текст.