Книги, похожие на «Владимир Козырев, Возвращение»

Стихи придумали люди с плохой памятью, так как рифмованные строки легче запомнить:) Это лишь предположение, но, действительно, именно в стихах передавались легенды о великих походах и славных героях. Это уже потом поэты выделились в отдельную касту, и им стало принято приписывать чуть ли не мессианские черты. Но как же это скучно! Иногда матерные частушки несут больше мудрости, чем напыщенные строки иных поэтов. Впрочем, сейчас многие из поэзии и знают лишь те самые частушки да тексты любимых песен, в которых, порой, ни смысла, ни рифм. Сам же я стал писать стихи, когда учился играть на гитаре. Красавчик, да ещё со своими песнями – первый парень на районе. И уже потом мне понравилось рисовать словами картины смыслов."В гостях у Музы" - вторая часть моих самых любимых стихотворений. Тут много тихих бесед с силами природы, обращения к Музам, Пегасу и самому себе. А порой - бессильное отчаяние, прорывающееся сквозь светлую грусть. Но всё закончится хорошо.

Сочетание глубоко продуманных революционных мотивов и глубоко прочувствованного недогматического христианства в сознании автора позволяют Ивану Ермолаеву без всякой позы и пафоса вновь поднять на знамя поруганное, было, имя Утопии – родины всех мечтателей, пролетариев и поэтов.«Поэзия разлита в воздухе, как скульптура, по Микеланджело, спрятана в глыбе мрамора. Осязаемые явления бытия – люди, деревья, «реки и улицы – длинные вещи жизни», луна со всеми немыслимыми эпитетами, которые можно к ней подобрать – способны служить материалом для любого вида искусства, будь то поэзия или проза, музыка или живопись. Но у каждого искусства есть избранное явление – то, которому оно уделяет больше всего внимания, – и для искусства поэзии таковым является речь, прежде всего звучащая речь.»

В новый сборник израильского поэта Виктора Голкова включены стихи преимущественно последних лет, но есть и относительно возрастные, написанные еще в Молдавии, произведения. Основная тема книги – полная напряжения и опасности жизнь современного Израиля. На этом фоне как бы анализируется способность человека другого мира (бывшего СССР) полноценно и гармонично вписаться в нее. Причем, ответ далеко не всегда бывает положительным. Поэзии Виктора Голкова присущи темные, а порой и откровенно черные, тона и оттенки. Они просматривались и в прежних его книгах, но в этой, последней, можно сказать, занимают доминирующие позиции. Тем не менее, художественный уровень книги достаточно высок, а содержащаяся в ней горькая и жестокая правда вряд ли способна оставить равнодушным внимательного читателя.