Книги, похожие на «Илья Салов, Волки»

«– Еремка, сегодня будет пожива… – сказал старый Богач, прислушиваясь к завывавшему в трубе ветру. – Вон какая погода разыгралась.Еремкой звали собаку, потому что она когда-то жила у охотника Еремы. Какой она была породы, – трудно сказать, хотя на обыкновенную деревенскую дворняжку и не походила. Высока на ногах, лобаста, морда острая, с большими глазами. Покойный Ерема не любил ее за то, что у нее одно ухо «торчало пнем», а другое висело, и потом за то, что хвост у нее был какой-то совсем необыкновенный – длинный, пушистый и болтавшийся между ног, как у волка. К Богачу она попала еще щенком и потом оказалась необыкновенно умной…»

Роман «Воскресшее племя» посвящен Чукотке, раздумьям о ее прошлом и настоящем. За двадцать лет после Октябрьской революции народы севера Сибири и Чукотки сумели пережить то, на что другим понадобились чуть ли не тысячелетия. В романе показано возрождение к жизни коренных обитателей Чукотки – забитого, разоренного, полуистребленного племени юкагиров, обреченных в условиях царской России на вымирание. Написанная одним из зачинателей изучения истории, этнографии, культуры и быта народов Севера, книга изобилует натуралистическими деталями и правдиво показывает образ жизни и психологию маленького северного народа.

«Есть ученые биологи-педанты, типичные гетевские Вагнеры. Они называют себя дарвинистами, но, когда речь заходит о душевной и умственной деятельности животных, строго сдвигают брови и предостерегающе напоминают, что нельзя приписывать животным наших чувств и мыслей, что у них это только инстинкты, условные рефлексы. Вот, например, немецкий биолог А. Беете. Он решительно утверждает, что животные – простые «рефлексные машины»: они ничего не переживают, ничем не огорчаются, ничему не радуются, не способны ни к каким умозаключениям…»

«Становой пристав Фунтиков, совсем молодой человек, с прыщавым лбом и едва заметными русыми усиками, ходит по своему кабинету и хандрит. Его руки беспомощно болтаются около бедер; выражение лица пристава такое, точно он выпил рюмку полыновой и до сих пор ничем не закусил. Лампа горит тускло. Около стола на полу лежит легавая собака; она спит, похрапывает и порою колотит по полу хвостом. Фунтиков ходит по комнате; иногда он останавливается около окошка и глядит в сад. Но в саду тоже безнадежно грустно и тоскливо. Ветер шумит между деревьями, стонет, точно у него простужены все кости, и хнычет. Деревья машут ветками, как руками; они как будто толкают друг друга, чтобы согреться и развлечься хоть чем-нибудь, как извозчики за обозом…»