Книги, похожие на «Владимир Сорокин, Норма. Тридцатая любовь Марины. Голубое сало. День опричника. Сахарный Кремль»

Роман Елены Крюковой «Ярмарка» – жесткий, хлесткий, яркий портрет современной России. Мария Васильевна Строганова, в прошлом учительница, ныне – дворник. Ее сын Петр. Революционер Степан Татарин. Нищий художник Федор Михайлов. Четыре живых копья, на которых напряженно держится суровая ткань книги.Гламурная дива, наглая и блестящая Аглая Стаднюк, по прозвищу – Золотая – резкий и страшный контраст миру нынешних русских отверженных. Аглая и Мария все-таки встречаются: последняя нищенка и первая богачка сталкиваются на железнодорожном вокзале.Школа, суд, рынок, поликлиника, кремлевские башни и проходные дворы; армия, банк, милиция; изолгавшаяся власть, с губернатором во главе, тюрьма, мрачные зимние дома, залитые золотым медом фонарей – вот она, фреска абсолютно любого города России.Но на этой фреске – летящая фигура женщины, Марии; ее жест – раскинутые руки – для объятья, для любви. Она не утратила ее в пожаре ненависти.Обреченно повторяются революции. Тошнотворен глянец.Вечно всепрощение любящего сердца.

Любовь к выпивке постепенно ведет к невозможности прожить без нее и дня. Алкоголизм – это болезнь, в которой виноваты мы сами. Неустанно, день за днем, деградирует личность алкоголика, рушатся моральные и нравственные принципы, без которых человек не может оставаться человеком. Это прописные истины, известные всем, и всем уже давно надоевшие, в повести не декларируются, а показаны изнутри, глазами самого алкоголика, который понимает, как падает в бездонную черную пропасть, но не делает ничего, чтобы остаться хотя бы на краю, чтобы не уничтожить в себе человеческое до самого конца. Потому что он не привык бороться, хотя бы и сам с собой. Потому что он привык плыть по течению, махнув на все рукой, в твердой уверенности, что завтра все само по себе как-нибудь да устроится. Не устроится, не обойдется – так показано в этом произведении и так чаще всего случается в жизни. Остается лишь задать извечный вопрос: Что же вы делаете, люди?