Книги, похожие на «Виссарион Белинский, Литературный разговор, подслушанный в книжной лавке»

«…При издании сего Шекеспирова творения почитаю почти за необходимость писать предисловие. До сего времени еще ни одно из сочинений знаменитого сего автора не было переведено на язык наш; следственно, и ни один из соотчичей моих, не читавший Шекеспира на других языках, не мог иметь достаточного о нем понятия. Вообще сказать можно, что мы весьма незнакомы с английскою литературою. Говорить о причине сего почитаю здесь некстати. Доволен буду, если внимание читателей моих не отяготится и тем, что стану говорить собственно о Шекеспире и его творениях…»

Михаил Павлович Вронченко (1801–1855) в литературных кругах был известен как лучший переводчик произведений Шекспира, Байрона и Мицкевича. Естественно поэтому, что его новая работа – перевод «Фауста» Гёте – ожидалась с большим нетерпением. Принадлежность Тургеневу этой информационной заметки о выходе в свет «Фауста» Гёте в новом переводе М. Вронченко установлена Н. Л. Бродским. Произведя сравнительный анализ заметки и развернутой статьи Тургенева о том же переводе «Фауста», напечатанной в следующем номере журнала, Бродский пришел к выводу, что заметка эта является как бы планом будущей статьи писателя, которую он сам включил в собрание своих сочинений 1880 г.

«…Предполагая помещать в „Современнике“ периодические очерки о ходе нашей общественной жизни, мы считаем не лишним предварить читателей, что нас будет занимать не петербургская собственно жизнь с ее огорчениями и увеселениями, с ее мероприятиями и мероизъятиями, но общий характер русской общественной жизни в ее величественном и неторопливом стремлении к идеалу. В этом случае нас руководит то соображение, что петербургским читателям нашим все увеселения и мероприятия Северной Пальмиры известны лучше, нежели нам самим, по тем последствиям, которые они оказывают на их бока; что же касается до читателя провинциального, то ему решительно все равно, чем увеселяется и что извергает из себя Петербург. Читатель провинциальный живет совершенно иною жизнью; она не распадается в глазах его на мелочные подробности, но представляется в одном общем фокусе, доходит до слуха его, как общий гул, в котором он стремится уловить господствующую ноту…»

Необычайно многомерное и разнородное произведение Лермонтова, едва ли не единственное свободное от идеологического пафоса, авторских наставлений и нравоучений, было признано самым европейским из классических русских романов. ©&℗ ИП Воробьев В.А.©&℗ ИД СОЮЗ