Книги, похожие на «Снежана Сокол, Вcе путем»

Можно ли всю жизнь хранить верность одному человеку? Ни разу не изменить, не поддаться страсти?Анатолий и Анна Гольцовы были уверены, что можно. Глядя на них, и окружающие не сомневались: настоящая любовь существует не только в книгах. Вон, у людей уже сын взрослый, не сегодня завтра внуки появятся, а они смотрят друг на друга влюбленными глазами, как в медовый месяц.Но счастье, как известно, – материя хрупкая, и разрушить его проще простого, все равно что чашку уронить и разбить.Правда, чашку можно склеить. А вот можно ли склеить судьбу? Чтобы все стало как прежде? Да и с чашкой все не просто: склеить-то ее – дело техники, только получится ли пить из нее чай? Время покажет…

История женщины, которая вышла замуж через сайт знакомств. Заинтересует тех, кто хочет разорвать круг одиночества, устроить свою личную жизнь по своему сценарию.

Перелом в сознании общества начался, наверное, с фильма «Бойцовский клуб». Перелом в сознании, которое задает вопросы вроде: «Где моя война?», «Почему я раб работы?» и «Почему общество указывает мне что верно и что неверно?» Именно так! Перелом начался и подвижки уже налицо, но вот что делать тем, кто своим нутром ощущает ущербность этого общества, но обстоятельства заставляют делать именно то, что требуется для чьего-то блага. Протестовать! И только! Примерно так, как это делает главный герой этой книги.

В сборник вошли три произведения. Сюжет рассказа «Бороться нельзя сдаться» моментально погружает читателя в разворачивающуюся интригу между супругами. Каждая глава новеллы «Пять историй одной Масленицы» посвящена одному из пяти героев. Все они связаны между собой, но читатель узнает об этом постепенно. Героиня повести «Сто граммов счастья» случайно попросила продать в магазине счастье. После чего жизнь девушки начинает стремительно меняться. Она отправляется в путешествие за своим истинным «я».

Сменяемость зажжённой спички преобразованного пламени тонкостенного дерева существующего времени принуждая движение интуитивного потока предугадывать запаздывающее ожидание разыгравшегося чувства обостренности глубоко зарывшееся под гнетом внешних обстоятельств ценой оцифрованной современности с течением атрофированного животного инстинкта.