Книги, похожие на «Леонид Шваб, Ваш Николай. Стихотворения»

«Стар и давен город Гаммельн,Словом скромен, делом строг,Верен в малом, верен в главном:Гаммельн – славный городок!..»

Первое, что делает Елена Баянгулова, – очерчивает частное пространство, в котором разворачивается ее речь, в котором заключаются предметы описания. Это пространство не статично: оно может сокращаться до минимума, фактически ограничиваться оболочкой говорящего («мне совершенно нет до этого дел» – не одного дела, а каких бы то ни было); может, напротив, включать в себя весь доступный кругозор, но тогда воздух в пространстве становится разрежен («Чуть дыша, срывался с неба самолет / Душно. В легких закипает кислород»). Две цитаты – из соседних стихотворений; наглядный контраст означает принципиальную важность поиска пределов этого частного пространства. В сознании даже и тех, кто считает себя знатоками поэзии, нередко присутствует индикатор поверки «подлинности» стихотворения: стихи «настоящие», если «поэту удалось выразить то, что хотел бы выразить я, но не могу, потому что я не поэт». Но гораздо интереснее другой подход: поэту удалось выразить то, о чем я не имел никакого представления. При такой смене ориентиров оказывается, что продемонстрировать частный мир, со всей его герметичностью, – действительно достижение. Больше того, выясняется, что этот мир притягателен.

Приветствую! Хочу поделиться своим творчеством. Я поэт и писатель, пишу о многом, о том что было, о том что есть, и о том чего еще не было. Я художник безумных образов, мертвых красок и живых картин. Я Творец, и я творю душой, пусть даже слегка почерневшей. Я хочу поделиться своим ранним творчеством. Это моя первая книга и далеко еще не последняя. Я творю, я пишу — и следовательно существую!

Новая книга принадлежащего к метареалистической школе 80-х московского поэта Сергея Строканя, рукопись которой получила номинацию Международной поэтической премии Максимилиана Волошина, возвращает современной поэзии вкус к осязаемой зрительной образности и стремление к углубленному миросозерцанию, родственному медитации.Сергей Строкань отстаивает право поэзии остаться веткой-корнем, не погибшим при рекордных минусовых температурах технократической цивилизации. Корнем, устремленным вверх и поднимающимся над облетающими сезонными смыслами внешней оболочки бытия.