Книги, похожие на «Леонид Шваб, Ваш Николай. Стихотворения»

Стихи Марии Максимовой я услышал впервые в начале 90-ых и до сих пор помню их интонацию, заклинательную, завораживающую, заставляющую остолбенеть и слушать, может быть, даже подпевать, не вдаваясь особенно в смысл песни. Когда человек поет или плачет и мы верим подлинности его чувств, содержание не столь важно. «А пылкие цикады оглашали холмы своим дрожащим, нервным пеньем – как музы, обреченные на плач». «Голос, скулящий в осколках древесных часов». «И заморская речь, как разряд голубой, искрится». «Или охрипший в футляре корчится, мерзнет гобой…». Максимову приятно цитировать, но я делаю это не для того, чтобы подчеркнуть эффектную образность ее стихов, я хочу показать многовариантность расположения плачей и заплачек в пространстве ее поэзии. Свист, щебет, крик, гомон, рыдания и даже вой муз, раздающиеся отовсюду.

Великий Экс (сокр. от Эксперимент) — э-Бука с цветными картинками, расширенный вариант Сказки №3: Жар-Птица переносит героев из страны с сохой и лаптями в Прекрасную Утопию, где нет сохи, нет лаптей, нет хлеба. По бескрайним полям мчатся стальные кони, вместо сердца пламенный мотор и мирный атом. Жар-Птица переносит всех в Сказку, но сказка оказывается страшной! Гибнут все Герои. И борьбу продолжают Волшебные Силы — доброта и героизм обычных смертных людей. По законам жанра, побеждает Добро!

Литература латышей до сих пор немного матриархальна. Как и мифология: основные персонажи латышского пантеона, отвечающие за порядок, дом, детей, урожай и даже за искусство, – это богини: Дижа, Лайма, Мара, Тикла (в противовес раздолбаю Лиго, гопнику Перкунсу и лицемеру Юмису). А декоративный «девичий» виноград – Parthenocissus quinquefolia – в Латвии встречается чаще, чем хмель…