Книги, похожие на «Владимир Михайлович Шулятиков, В «стихийной» борьбе за жизнь»

Юрий Коваль традиционно считается детским писателем. Автор этой книги показывает, что проза Коваля содержит глубокий психологический подтекст. Основу её составляет потребность прожить и осознать личное и коллективное бессознательное, отследить роль мифов и архетипов в современной действительности.Критические статьи написаны на стыке юнгианской психологии, культурологии и литературоведения. Книга будет интересна психологам, филологам и тем, что хочет лучше понять динамику своей судьбы.

«Кроме подневольного участия в жизни, каждый из нас имеет с нею, жизнью, лично свое, чисто мечтательное общение.Но здесь распоряжается уже не жизнь, а мы, ее невольники. Здесь уже мы, хотя и молча, хотя и лежа, но можем натешиться над нею вдосталь и, главное, без малейшего риска.Здесь каждый из нас, из центров вселенной, чувствует себя не только господином жизни, но и ее солнцем, ее единственным, лучезарным и даже как-то неумеренно благотворным солнцем.И чем ничтожнее моя роль в настоящей жизни, чем бесцветнее самый фон моего существования, тем ярче будет сиять мое сентиментальное, мое щедрое, мое великодушное и прекрасное солнце…»

«Последняя четверть знаменательного XIX века выдвинула целый ряде более или менее выдающихся писателей, но едва ли кто из них пользуется такой широкой, такой громадной популярностью, как польский романист Сенкевич. У автора романов: „Без догмата“ и „Камо грядеши?“ („Quo vadis“), которые произвели настоящую сенсацию, и знаменитой трилогии, состоящей из исторических романов „Огнем и Мечем“, „Потоп“ и „Пан Володыевский“, – миллионы читателей и пламенных поклонников и в Старом, и в Новом свете. Европейская критика, в лице лучших, наиболее проницательных и тонко понимающих её представителей, почти единогласно отвела польскому беллетристу самое почетное место среди корифеев современной изящной словесности и каждому новому произведению Сенкевича посвящает большие этюды, разъясняя значение его исторических, психологических и общественных романов, его оригинальное миросозерцание…»