Книги, похожие на «Алексей Петрович Бородкин, Утешение»

Не дай бог испытать вам чувство отчуждения. Когда все вокруг отвернулись от вас, когда опасность смотрит вам в лицо, а помощи ждать неоткуда. Но бойцы спецназа ГРУ, привыкшие к войне и смерти, давно сроднились с этим чувством; казалось, уже нет на земле ничего, что сломило бы их мужество. Казалось, так будет всегда. Но вот однажды спецназовцы столкнулись с чем-то необъяснимым, ломающим все человеческие шаблоны. И жизнь их мгновенно погрузилась в невыносимый кошмар, а судьбы стали игрушкой для чужого разума…

Великие книги Великой Победы. Должен знать каждый.В этом году вся Россия и весь мир отмечает 80-летие Победы над фашизмом. Для каждого из нас Великая Война и память о ней – священна. К сожалению, живых свидетелей и героических участников страшных событий почти не осталось. Но у нас есть их воспоминания в книгах и фильмах военных лет. Цель серии – вспомнить главные книги победы, показать детям и подросткам важность их чтения, сохранить и передать главное слово о войне, написанное кровью и мужеством советских военных писателей.Серия в новом современном оформлении включает в себя культурный минимум книг по Великой Отечественной войне, который должен знать каждый.Пронзительное живое повествование Константина Воробьева, самого участвовавшего в битве под Москвой, видевшего своими глазами реальные боевые действия, убедительно и достоверно. Подлинность открывается и в интонации повествования, и в общей картине, которая остается после прочтения, и в очевидной непридуманности деталей.

В книгу вошли лучшие повести К.Д. Воробьева (1919–1975) – писателя сложной судьбы. Честно отобразившие жизнь деревни в период коллективизации, события Великой Отечественной войны повести писателя автобиографичны. Прожитые самим автором, выстраданные, они описывают события глазами очевидца, пережившего коллективизацию еще юным, участвовавшего в боях под Москвой зимой 1941 года, попавшего в плен, трижды бежавшего из лагерей, в третий раз удачно, ставшего руководителем партизанского движения, и потому не лгут ни одной интонацией. Его называли русским Хемингуэем, и, возможно, в последней незавершенной работе «…И всему роду твоему», включенной в эту книгу, эта параллель наиболее очевидна.