Книги, похожие на «Арчибальд Кронин, Цитадель»

Литература давно пыталась проникнуть в разум человека. Но как понять того, в ком уживаются 24 личности? И как разобраться, кто главный в этом множестве сознаний? С кем ты общаешься в данный момент? Только мастер психологической прозы способен распутать такой лабиринт сознания и помочь Билли Миллигану объединить все личности в одну, стать самим собой. А вообще, возможно ли такое?Документальный роман Дэниела Киза – достоверное описание биографии первого человека, которого суд США признал невиновным по причине диагноза «множественная личность». Проведенное расследование жизни одного из самых известных людей в истории психиатрии, несмотря на тяжесть совершенных им преступлений, в конечном итоге вызвало понимание и сочувствие как среди тех, кто близко познакомился с Билли, так и тех, кто лишь читал о нем в газетах. Книга захватывает с первых страниц и откровенно показывает, какие ужасные последствия может испытать на себе безразличное и несовершенное общество, позволившее себе игнорировать проблему насилия.Билли просыпается и обнаруживает, что находится в тюремной камере. Ему сообщают, что он обвиняется в изнасиловании и ограблении. Билли потрясен: он ничего этого не делал! Последнее, что он помнит – это как хотел броситься вниз с крыши здания школы. Ему говорят, что с тех пор прошло семь лет. Билли в ужасе: у него опять украли кусок жизни! Его спрашивают: что значит «украли кусок жизни»? И почему «опять»? Выходит, такое случается с ним не впервые? Но Билли не может ответить, потому что Билли ушел…Перу Дэниела Киза принадлежит одно из культовых произведений конца XX века – роман «Цветы для Элджернона». «Таинственная история Билли Миллигана» не менее потрясающа и проникновенна.

В это издание вошли романы «Миссис Дэллоуэй» и «На маяк» – яркие образцы творческого стиля Вулф, в которых незначащие, повседневные внешние события практически неизменно представляют собой лишь канву для интенсивной и эмоционально напряженной внутренней жизни персонажей.Отказавшись от выраженного сюжета и единства времени действия, писатель освободила свою прозу от необходимости следовать четким правилам и дала простор не только поэтической образности своего языка, но и своему необычайно глубокому психологизму.