Книги, похожие на «Евгений Русских, Триумф красных бабочек»

В книгу Аделя Хаирова «Подкова Тамерлана» вошли рассказы, написанные в разные годы. Объединяет их место действия – Казань и её окрестности. Провинциальный полудеревянный город на Волге, населённый потомками русских стрельцов и узкоглазой порослью, проклюнувшейся из семян поверженного дуба.В этом сборнике рассказов – воспоминания о детстве под крылом бабушки и сюжеты, взятые из жизни. Автор, как соглядатай, ходил и запоминал. Доставал тюбики слов и писал с натуры. Он искал в серой толпе странных людей. Эта «народность» его очень интересовала. Он чувствовал, что они знают что-то такое, ради чего стоит жить на земле – вставать по утрам и ловить восходящие потоки воздуха. Жизнь обретала смысл. И тогда тихий мир на улице Тихомирнова в Казани с качающимися золотыми шарами в палисадниках, вдруг становился глубоким, как колодец с утонувшей звездой, высоким, как гудящая колокольня и, объёмным, как мыльный пузырь.

В сборник вошли произведения питерских авторов. В их прозе отчетливо чувствуется Санкт-Петербург. Набережные, заключенные в камень, холодные ветры, редкие солнечные дни, но такие, что, оказавшись однажды в Петергофе в погожий день, уже никогда не забудешь. Именно этот уникальный Питер проступает сквозь текст, даже когда речь идет о Литве, в случае с повестью Вадима Шамшурина «Переотражение». С нее и начинается «Ковчег Питер», герои произведений которого учатся, взрослеют, пытаются понять и принять себя и окружающий их мир. И если принятие себя – это только начало, то Пальчиков, герой одноименного произведения Анатолия Бузулукского, уже давно изучив себя вдоль и поперек, пробует принять мир таким, какой он есть.

Вошедшие в сборник повесть и рассказы очень разных лет представляют отклики на события и отголоски настроений своего времени. И сейчас как курьез воспринимается редзаключение тридцатилетней давности, которого удостоилась «Обратная перспектива» в одном литературном журнале: «Довольно широко обчитали и обсудили Вашу повесть. Не скрою, она вызвала большой интерес… Но вот неожиданность: при обсуждении вдруг выяснилось, что по-существу идейный стержень повести – „сборник статей“… это Ваша авторская мистификация, лично Вами созданный апокриф. Просто так это, конечно, обнаружить не удалось бы, поскольку Вы очень умело внедряете вполне конкретные реальные имена Достоевского, Флоренского, Федорова, Никона, Аввакума и т. д. Однако, если знаешь об „обмане“, повесть приобретает сразу иное звучание» – и потому опубликована быть не может.