Книги, похожие на «Иван Бунин, Три рубля»

«– Н-ну! уж и дор-рога! – сказал мой спутник, Михайло Иванович Копыленков. – Самая эта проклятая путина, хуже которой уж и быть невозможно… Правду ли я говорю ай нет?К сожалению, Михайло Иванович говорил совершенную правду. Мы ехали вниз по Лене. По всей ширине ее торчали в разных направлениях огромные льдины, по-местному «торосья», которые сердитая быстрая река швыряла осенью друг на друга, в борьбе со страшным сибирским морозом. Но мороз наконец победил. Река застыла, и только гигантские торосья, целый хаос огромных льдин, нагроможденных в беспорядке друг на друга, задавленных внизу или кинутых непонятным образом кверху, остался безмолвным свидетелем титанической борьбы, да кое-где еще зияли длинные, никогда не замерзающие полыньи, в которых прорывались и кипели быстрые речные струи. Над ними тяжело колыхались холодные клубы пара, точно в полыньях действительно был кипяток…»

«Свежее майское утро, двор старой уездной церкви.Уже ревет и гудит вверху, медью верещит в ушах большой колокол.Сходятся во двор старухи, нищие, длинноволосые, увешанные мешками и жестяными чайниками странники с посошками в руках, на ходу с привычным притворством гнущиеся.Во дворе еще тень…»

«Зной невыносимый. Плоская равнина у Колтуевских колодцев вся выжжена солнцем. Три колодца высоко торчат в воздухе своими долговязыми журавлями и издали напоминают собою трех пасущихся жирафов, основательно высушенных голодом. Тишина вокруг мертвая. Кажется, что все живое сгорело в лучах солнца и превратилось в блеск и зной. Из тощих кустиков красного тальника, торчащего у пыльной дороги, столбом вымахнет порою грач, но, сделав в горячем воздухе несколько неловких движений, снова комком падает в куст, точно спалив себе крылья. В поле вся рожь свернулась клубками и, согнув стебель, как горбатую спину, прячет от солнца колос. А овес беспомощно растопырил жидкую кисть и напоминает своим взъерошенным видом обнищавшего мужичонка. Сразу видно, что ему приходится донельзя туго…»