Книги, похожие на «Ярослав Зуев, Три рэкетира»

«Убитых нет!» – сказал со значением милицейский чин, приехавший на место разборки. А их и действительно не было: уже увезли и закопали. Недаром кликуха у владельца кафе Серго была – Могильщик. Как говорится, без пыли и шума. Шум сейчас был бы особенно нежелателен: Серго в своем горном гнезде готовит печатание стодолларовых купюр. Кое-что перепадет и милицейской верхушке. И лишь красотка-повариха из разгомленного кафе знает: убитые были. И вообще, она все видит, все знает. Для того и внедрена в бандитскую среду…

«В бирюзовом небе светило ясное утреннее солнце. Шаловливый ветерок легонько потрепывал сочную листву ухоженных садов. Беспечно щебетали птицы. Приятно пахло свежескошенной травой. (Накануне вечером, словно сговорившись, почти во всех дворах элитного дачного поселка усердно поработали газонокосильщики.) Красный трехэтажный особняк с остроконечной крышей, обнесенный железобетонным забором с колючей проволокой, стоял несколько на особицу от остальных домов, ближе к шоссе. Метрах в ста пятидесяти от бронированных ворот особняка высилась стена девственного хвойного леса…»

«В запертом изнутри кабинете начальника «крытой» полковника МВД Фелицина Виктора Степановича сидели за столом двое: полковник собственной персоной и тюремный «кум» – майор Афанасьев Александр Владимирович. Перед ними стояли до половины заполненная окурками пепельница, початая бутылка пятизвездочного армянского коньяка, две пузатые рюмки и тарелка с шоколадными конфетами. На стене прямо над головой Фелицина висели три загаженных мухами портрета: Ленина, Дзержинского и нынешнего генсека Горбачева. Поскольку Михаил Сергеевич попал в кабинетный «иконостас» сравнительно недавно, ему досталось от зловредных насекомых значительно меньше дерьма, нежели Владимиру Ильичу или Феликсу Эдмундовичу. Однако досталось! Особенно почему-то левому глазу. В результате казалось, будто последний глава КПСС где-то обзавелся внушительным темно-коричневым бельмом. Зимой смеркается рано, и за незанавешенным решетчатым окном пылало зарево мощных прожекторов, не оставлявших на тюремной территории ни малейшего темного закутка. Под потолком кабинета тускло светила лампа в насквозь пропыленном матерчатом абажуре. Оба властителя судеб населявших тюрьму многочисленных зеков с удовольствием потягивали коньяк, посасывали сигареты с фильтром и беседовали вполголоса. В воздухе плавали сизые клубы табачного дыма. В дальнем углу за шкафом скреблась обнаглевшая мышь…»