Книги, похожие на «Ульви Гусейн, Три истории. Из серии «Рассказы врача»»

Рассказ о лете 1965 года, каникулы в посёлке в гостях у тёток, походы на базар, гастроли провинциального театра.

После окончания Санкт-Петербургской педиатрической академии Софья Николаевна Валко поехала работать в Добываловскую психиатрическую больницу, затерянную в новгородских лесах. Среди пациентов второй палаты, которых она лечит, еще с советских времен остались двое больных с вялотекущей шизофренией. Такой диагноз обычно ставили диссидентам. Психика этих больных – поэта и художника – была расшатана предыдущим «лечением» и запретом творчества.Софья стала восстанавливать их психику гештальт-терапией, которой увлеклась еще со студенческих лет, и творчеством – арт-терапией, для чего принесла им краски, бумагу, ДВП, пастель, карандаши, ручки.Московский академик с мировым именем, приехавший в добываловскую психушку, осматривает находящихся в ней больных и случайно сталкивается с художником, которому в советское время поставил диагноз «вялотекущая шизофрения», равносильный приговору. По заданию академика этого «больного» пытаются ликвидировать, потому что он слишком много знает. Софья Валко помогает художнику бежать. Они полюбили друг друга, но жизненные обстоятельства их разлучают – художник вынужден улететь в Америку.После нескольких лет разлуки они встречаются вновь, попадают в криминальные и драматические ситуации, и художник узнает от Софьи то, о чем и не подозревал.

Пациентка Куликова показалась Матвею Мажарову странной с самого первого визита в клинику. И дело было даже не в том, что она требовала переделать ее лицо целиком и полностью, хотя никаких видимых причин для этого не имелось. Удивило Матвея то, что женщину все раздражало и создавалось впечатление, будто у нее большие проблемы с психикой. Поэтому Мажаров и отправил Куликову сперва к психологу, который, впрочем, никаких отклонений от нормы у нее не выявил. Только Матвея это ничуть не убедило, что женщина – именно та, за кого себя выдает…

«…К четырем утра гости уселись играть в „мафию“.Новогоднее возбуждение тихо сошло на нет. Уже выпили весь «Моэт и Шандон», раздали подарки (Тане достался неслабый «Уотерман» с золотым пером), пробудили окрестный лес грохотом фейерверков и даже прошлись в подобии хоровода вокруг высаженной рядом с особняком серебристой ели (она была украшена золочеными шарами)…»