Книги, похожие на «Валентин Иванович Яковенко, Томас Карлейль. Его жизнь и литературная деятельность»

Книга воспоминаний Абеля Раскаса появилась, как глоток свежего воздуха в затхлом потоке мемуарной литературы. Перед нами - очень непростая и полная неожиданных поворотов жизнь неординарного человека, никогда не искавшего стандартных решений. Судите сами: правая рука директора крупного ленинградского НИИ вдруг выступает в роли штатного выпивохи нью-йоркского бара, на пари перепивающего клиентов и таким образом зарабатывающего на жизнь для семьи… И так всегда и во всем! Абель блистательно исполняет самые разные роли в фильме собственной жизни. Книга Абеля Раскаса - это сочетание суровой жизненной правды и неистребимого юмора. Это шоломалейхемовский смех сквозь слезы, который не оставит равнодушным даже самого искушенного читателя.Содержит нецензурную брань.

Эта книга написана одним выдающимся ученым о другом выдающемся ученом. Ее автор, академик А.А. Петров – прямой ученик, сподвижник и многолетний сотрудник Н.Н. Моисеева – ученого, гражданина и патриота.Книга о Никите Николаевиче Моисееве – это не только воспоминания об Учителе. Раскрывающая различные грани научной, педагогической, писательской и общественной деятельности Н.Н. Моисеева, она войдет в арсенал историографии, составляющей сетевой портрет науки второй половины ХХ века.

В жизни великого ученого Владимира Ивановича Вернадского было две большие любви. Первая любовь – это страсть к науке, к познанию мира. Вторая – это любовь к его жене Наталье Егоровне, с которой они прожили душа в душу 56 лет. Первая непрерывно подталкивала Вернадского к новым открытиям, вторая же не давала его пытливому уму обратиться в сухость и безразличие и одни лишь поиски неизвестных прежде областей науки. Его разум всегда был в гармонии с добрым горячим сердцем, полным сострадания и сочувствия к ближнему. Наука была не самоцелью, она была дорогой к идеальному миру, где нет угнетенных, рабов и несправедливости; познание природы было способом достичь внутреннего совершенства и гармонии, при которых все люди стали бы друг другу братьями не по крови, но по духу. И вместе с тем Вернадский был мятущейся натурой, он не мог успокоиться, пока свобода, что несет в себе природа, не распространится на мир людей – мир оков и цепей. Он боролся с жестокостью своей эпохи неуклонно и твердо, как борется земля – стихия, которую Вернадский олицетворяет, – со всем, что пытается ее покорить.