Книги, похожие на «Михаил Шолохов, Тихий Дон»

Первая книга загадочного писателя-эмигранта, жившего в Италии, а затем во Франции под именем Борис Лонгобарди и публиковавшегося под псевдонимом H. Е. Русский. Произведения, несомненно автобиографического характера, повествуют о дореволюционном казачьем быте, Гражданской войне, предвоенной жизни в СССР, немецкой оккупации и «второй волне» эмиграции. Разбросанные по разным периодическим изданиям, они впервые сведены под одной обложкой.

«Пограничный донским степям московский городок, окружённый земляным валом и частоколом. Башня из толстых брёвен, под нею ворота города. На башне – стрелец, с мушкетом и секирой. К городскому валу прижались ветхие хижины и землянки бедных слобожан…»

В начале 1830 года Пушкин заинтересовался историей Крестьянской войны 1773–1775 годов под предводительством Емельяна Пугачева и тщательно изучал архивные материалы и документы. В 1833 году он отправился в поездку по местам восстания, где расспрашивал стариков-очевидцев, собрал предания о Пугачеве. Итогом этих исследований стала научная работа «История Пугачева». Цензором этой исторической книги стал сам всероссийский император Николай I, который потребовал переименовать работу в «Историю Пугачевского бунта». Впервые издана в 1834 году.Образ Емельяна Пугачева не переставал волновать мысль и творческое воображение великого русского поэта до последних месяцев его жизни.

«…За перевалом идут красноармейцы – разутые, раздетые, без штыков, без патронов. Им нечем отбиваться от своры палачей, горами и ущельями отходят они на юг, где можно добраться до своих. Голодно. Хлеба нет. Уже давно они едят только желуди да кислицу… Лошадиные трупы усеяли путь – коням тоже нечем питаться: бесплодны и холодны горные скалы. То здесь, то там остается телега – ее некому везти. И у каждой телеги драма…»

«– Васька, и нет у тебя стыда ни капли… Погляди-ка ты на себя-то, на рожу-то на свою… Ох, погибель ты моя, Васька, не глядели бы на тебя мои глазыньки!..– Мамынька…– Какая я тебе мамынька?.. Другим матерям дети-то на радость, а мне петля на шею. По станице идешь, так все пальцами тычут: вон Васькина мать идет. Приятно это матери-то, когда проходу нет от твоих качеств?..»