Meet your next favorite book
Впишите название книги, которая вам понравилась,
и выберите наиболее похожую на нее.

Книги, похожие на «Александр Петрушкин, Тетради 2006—2007 года»

Вадим Месяц
В «Имперском романсеро» Вадим Месяц возвращается к легкости письма: питерское обериутство, британский абсурд, дзен-ский уход, закадровый диалог с московским метареализмом. Обращение к жалким мелочам и великим судьбам России входит в неожиданное тождество с классическим «смехом сквозь слезы». Подобные интонации присутствовали в его поэтике и раньше, но в нынешней книге, наконец, обрели стилистическую законченность. Тончайшая лирика и жандармская грубость расшаркиваются и толкаются в этой зазеркальной прихожей, словно Достоевский и Гоголь. К этим авторам отечественной хрестоматии он незаметно для себя и обращается, черпая не только иронию, но и державную мощь.
Олег Лукойе
«Все мы, конечно, боги, забывшие вкус молока». Это вторая книга-сборник стихов и текстов, написанных автором за период 2010—2011 годов. Книга содержит нецензурную брань.
Елена Катишонок
«Поэзии Елены Катишонок свойственны удивительные сочетания. Странное соседство бытовой детали, сказочных мотивов, театрализованных образов, детского фольклора. Соединение причудливой ассоциативности и строгой архитектоники стиха, точного глазомера. И – что самое ценное – сдержанная, чуть приправленная иронией интонация и трагизм высокой лирики. Что такое поэзия, как не новый “порядок слов”, рождающийся из известного – пройденного, прочитанного и прожитого нами? Чем более ценен каждому из нас собственный жизненный и читательский опыт, тем более соблазна в этом новом “порядке” – новом дыхании стиха»
Изяслав Винтерман
«Хоть на минуту мысленно присядьте…» Вот яблоко – образ узнаваемый и понятный. А что означают пол-яблока? А четверть? Многие стихи новой книги проделывают с читателем нечто похожее, предоставляя ему только часть образа в надежде, что остальное он отыщет в себе самом. В стихах чувствуются необходимая сжатость и насыщенность смыслом, требующие принять поэта и его поэзию как форму настоящей жизни, пусть даже и в «лжевремени».
Александр Владиленович Долгушин
Понравилось, что мы предложили?