Книги, похожие на «Улла Дартин, Театрик художника. Арт-пособие для творцов»

«Литературные страницы» — серия нетематических сборников. Акулы пера и первые пробы пера. Поэты и прозаики. Знаете, на что это похоже? Квартирник, где собрались авторы и ведут неспешный разговор обо всём на свете: погода, политика, мечты, любовь. Спокойная уютная обстановка располагает к тому, чтобы, завернувшись в плед, обхватив ладонями кружку с душистым чаем, сесть вечером и читать, читать, читать, открывая для себя новые имена и произведения. А также анонсы новых проектов ИСП.

Искусство театра способно на одних и тех же подмостках создать самые различные удивительные миры, каждый из которых ничуть не менее реален, чем обыденный мир, нас окружающий. Мастерство перевоплощения безгранично, режиссёрская фантазия неисчерпаема. Но импульс всему театральному механизму придаёт драматург, сочинивший невероятное и восхитительное действо, которое ещё предстоит воплотить на сцене. В этом сборнике — пять авторов, и каждый из них заслуживает самого пристального внимания.

Казалось, судьба подслушала мечту талантливого режиссера Алексея Соколовского – и осуществила. Но так, как меньше всего на свете он хотел бы. Чувство неизбывной вины поселилось в его душе.Свои разочарования, болезнь, одиночество Алексей считал самыми легкими наказаниями за роковые события. Старинная кожаная папка, которая досталась ему от предков, найденная в ящике письменного стола, неожиданно подкинула Алексею шанс.Шанс изменить свой жребий…

Эти записи были найдены в комнате одного человека. Кто он был, спросите вы? Первое, что кажется при первом знакомстве с его письменностью, – почерк мелкий, заниженная самооценка, наклон влево, говорит о его упрямстве, много хвостиков и в «д», и в «у», и в «з» – максимализм верховодит. Еще бы – ведь он был очень молод. В городе, который он посетил, до сих пор говорят об этом. О том, что он написал. Но они не подозревают всего того, что знает лишь он. Да уж, он был не так прост, как казался. Что помнят жители города на границе с Европой? О том, что приехал чужой и пытался навязать им свою культуру, за что и был наказан. По их словам, справедливо. Что кажется мне – сейчас пожимаю плечами, но не от незнания, а скорее от сомнения. Они знали его, здоровались, слышали голос и знали его манеры, я – не видел его, не знал, есть ли у него запах изо рта, каков цвет глаз, и даже имя оставалось для меня загадкой. Но я все же решил открыть глаза. Им и не только.