Книги, похожие на «Дарья Щедрина, Танго у ростральных колонн»

Когда ему делалось не по себе, когда беспричинно накатывало отчаяние, он доставал большой конверт со старыми фотографиями, но одну, самую старую, вероятно, первую из запечатлевших его – с неровными краями, с тускло-сереньким, будто бы размазанным пальцем грифельным изображением, – рассматривал с особой пристальностью и, бывало, испытывал необъяснимое облегчение: из тумана проступали пухлый сугроб, накрытый еловой лапой, и он, четырёхлетний, в коротком пальтеце с кушаком, в башлыке, с деревянной лопаткой в руке… Кому взбрело на ум заснять его в военную зиму, в эвакуации?Пасьянс из многих фото, которые фиксировали изменения облика его с детства до старости, а в мозаичном единстве собирались в почти дописанную картину, он в относительно хронологическом порядке всё чаще на сон грядущий машинально раскладывал на протёртом зелёном сукне письменного стола – безуспешно отыскивал сквозной сюжет жизни; в сомнениях он переводил взгляд с одной фотографии на другую, чтобы перетряхивать калейдоскоп памяти и – возвращаться к началу поисков. Однако бежало все быстрей время, чувства облегчения он уже не испытывал, даже воспоминания о нём, желанном умилительном чувстве, предательски улетучивались, едва взгляд касался матового серенького прямоугольничка, при любых вариациях пасьянса лежавшего с краю, в отправной точке отыскиваемого сюжета, – его словно гипнотизировала страхом нечёткая маленькая фигурка, как если бы в ней, такой далёкой, угнездился вирус фатальной ошибки, которую суждено ему совершить. Да, именно эта смутная фотография, именно она почему-то стала им восприниматься после семидесятилетия своего, как свёрнутая в давнем фотомиге тревожно-информативная шифровка судьбы; сейчас же, перед отлётом в Венецию за последним, как подозревал, озарением он и вовсе предпринимал сумасбродные попытки, болезненно пропуская через себя токи прошлого, вычитывать в допотопном – плывучем и выцветшем – изображении тайный смысл того, что его ожидало в остатке дней.

Книга «Дорогами Пинтуриккио» включает в себя эссе разных лет, посвященные путешествиям по Италии, европейским странам и по России. В разнообразных зарисовках объединены дорожные впечатления, любовь к искусству (автор по первому образованию — художник) и личные воспоминания. Первая часть сборника посвящена Италии и ее мастерам живописи. Во второй части рассказывается о путешествиях по Европе и США. В третьем разделе «В родном краю» собраны эссе о любимых автором уголках России.

Эта мистическая история произошла много лет назад в маленьком приморском городке. Злой колдун Октопиус возжелал править миром, но одной его колдовской силы было недостаточно, ему понадобился надежный помощник…

Небольшой рассказ о жизни, который вас захватит. Любовь, смерть, учеба, ценность жизни, искусство, молодость — всё это смешалось здесь.