Книги, похожие на «Мелисса Алберт, Страна ночи»

Они не живут бок-о-бок с людьми. Мертвое не может называться живым. Они существуют рядом. Веками находятся рядом. Веками ведут свою игру. Веками с ними сражаются знающие. У каждого свое предназначение. У него есть страшная и опасная работа. Есть немного знаний, опыт и два клинка. Таких, как он, немного. А мрак наступает.Содержит нецензурную брань.

Боль родилась вместе с нами. Но когда мы умираем, она остаётся здесь. Она копится. Она хранится. Она выплёскивается. Но есть люди, которые копят её внутри. Хранят. Выплёскивают.

В этой книге вас ждут 100 рассказов ужасов по 100 слов. 100 вспышек боли. 100 проявлений зла. 100 картин ужаса. 100 моментов безумия. 100 видений ада.

Одним холодным петербургским вечером уже немолодой интеллигентный человек, обладающий привлекательной внешностью и изящными манерами внезапно начинает убивать женщин. Молодых и старых. Красивых и не очень. Убивать изощренно, продуманно, осмысленно и планомерно. Убивать с нечеловеческими пытками, от которых у людей вмиг ломается воля и сколь-нибудь заметное желание сопротивляться. Он делает это с ледяным спокойствием, с абсолютным убеждением в острой необходимости своей миссии. Паспорта казненных женщин мужчина оставляет рядом с их полу сожженными останками – чтобы полиции легче было опознать тела убитых. А так же табличку с лаконичной надписью «Ведьма». Следователи сбилась с ног, отыскивая жуткого «серийника», прозванного Инквизитором. Они отметают одну версию за другой, пытаясь разгадать мотивы жестоких убийств. Все тщетно. Так кто же он – этот жестокий убийца? Очередной маньяк – шизофреник или новый герой нашего времени, вынужденно взваливший на себя неблагодарное бремя палача? Хладнокровное чудовище или несчастный человек, просто не нашедший иного, менее кровавого способа спасти мир?«Молот Ведьм» – страшный, эмоционально травмирующий, тяжелый роман. Маркировка 18+ на обложке – не дань формализму, но совершенно оправданное предупреждение: в тексте под завязку и до краев безжалостного насилия и брутальной непристойности. Как и в романе «Красные Цепи», здесь много фактического материала по метафизике и оккультизму, есть исторические экскурсы в прошлое и декорации сумрачного Петербурга, только если в «Красных Цепях» город походил на таинственный готический замок, то здесь – на пыточный подвал в этом замке для заточенных в нем душ. Различие в стиле и тоне повествования определил главный герой: его образ не только стал доминантой романа, но и определил его как трагедию человека, взявшего на себя роль судьи и палача этого мира; как социально-психологическую драму, исполненную предельно реалистично, пугающую не столько мистическими чудищами, сколько безысходным мраком в душе и отчаянной, крайней жестокостью.

«Ты не видишь дальше собственного носа, сказала она. И слегка перегнула палку. Может, во многом он заслуживал ее насмешек, но кое-что все-таки видел. И вот теперь, когда небо над хребтом Уинд-Ривер подернулось померанцевой рыжиной, Дэвид окинул станцию взглядом и понял – Уиллы здесь нет. Да откуда мне знать, одернул он себя, однако так думала только его голова – у занывшего вдруг желудка имелось другое мнение…»