Книги, похожие на «Виссарион Белинский, Стихотворения Кольцова»

«Ламартин из новейших поэтов французских более других знаком читателям нашим; после него Казимир де ла Винь и частью Беранже. Но имена Виктора Гюго, Сент-Бева (Sainte-Beuve), издавшего первый том своих стихотворений под псевдонимом Жозефа-де-Лорма, а другой недавно под названием „Утешений“ („Les Consolations“), Альфреда де Виньи, переводчика „Венецианского мавра“ и следовавшего в своем переводе Шекспиру столько, сколько французская совесть, хотя ультраромантическая, следовать позволила; а имена нескольких поэтов-женщин: Дельфины Ге, Деборд де Вальмор и еще некоторые другие имена, блестящие в нынешнем созвездии французской поэзии, едва знакомы нам и по одному слуху. Это жаль…»

«Угасло одно из светил поэзии нашей, лучезарнейшее светило ее! Державина нет! Смерть похитила в нем у муз почтенного их Нестора, у отечества – мужа знаменитого, прешедшего со славою и пользою поприще долгой жизни, у ближних и друзей – добродушного старца, украшенного семейственными добродетелями. Пускай другие следуют за ним на пути гражданской службы, застают его простым рядовым на часах в день восшествия на престол Екатерины II и потом с удивлением увидят его любимцем, статс-секретарем и певцом Екатерины Великой: мы кинем взгляд на его поприще литературное…»

«– Как, вы хотите писать о Брюсове? – сказал мне на днях молодой критик, сам недавно писавший о Брюсове. – Что еще о нем говорить? Наговорено достаточно, и притом много верного. Это один из достойно «признанных» поэтов. Правда, писали о нем и неумеренные глупости, называли (в собственных литературных кругах) гением, демоном и еще чем-то, богом, кажется, – однако и в кругах несобственных всегда критиковали его уважительно и почтительно. Поэт холодный, головной – но сильный. Звали классиком, парнасцем… всячески звали. Кто-то открыл, что это «поэт прилагательных»…»

«В 1888 г. г-н Мережковский издал небольшой томик стихотворений, не имевший никакого успеха. Легкий и плавный версификатор, г-н Мережковский поразил искусственностью тона, риторической декламацией, фальшивостью придуманных настроений. Книжка молодого автора появилась почти вслед за первыми изданиями стихотворений Надсона и Минского, и публика так же, как и литературная критика, не могла не заметить, что поэтическое песнопение г-на Мережковского в большинстве случаев представляет перепев – без увлечения, даже без особой внешней силы выражений – тех мотивов, которые, хорошо ли, худо ли, разрабатывались названными поэтами…»