Книги, похожие на «Пётр Ершов, Стихотворения»

В начале 1830 года Пушкин заинтересовался историей Крестьянской войны 1773–1775 годов под предводительством Емельяна Пугачева и тщательно изучал архивные материалы и документы. В 1833 году он отправился в поездку по местам восстания, где расспрашивал стариков-очевидцев, собрал предания о Пугачеве. Итогом этих исследований стала научная работа «История Пугачева». Цензором этой исторической книги стал сам всероссийский император Николай I, который потребовал переименовать работу в «Историю Пугачевского бунта». Впервые издана в 1834 году.Образ Емельяна Пугачева не переставал волновать мысль и творческое воображение великого русского поэта до последних месяцев его жизни.

Николай Иванович Алексеенко живёт в гп Некрасовский Дмитровского городского округа Московской области. В посёлке с таким поэтическим названием — Некрасовский — творческие традиции давно стали нравственным началом для жителей, многие пишут стихи, являясь авторами клуба «Литклуб Трудовая». И один из лучших наших авторов — поэт Николай Алексеенко, кавалер медали «Владимир Маяковский», неоднократный номинант всероссийских конкурсов — представляет свои замечательные стихи в книге «Волшебный полёт».

Два исторических романа, включенные в данную книгу, связаны незримой нитью времен.Атаман Платов, в молодости возглавивший легендарный поход в Индию, прерванный из-за смерти императора Павла I, вошел в историю как герой Отечественной войны 1812 года. Имя атамана, храбрость, воинское умение и везение приводили в ужас противников.Герой романа Василия Николаевича Биркина – ветеран Русско-японской войны – не ищет спокойной жизни, а записывается добровольцем во 2-й кавказский саперный полк и едет служить в бурлящий страстями Тифлис, где набирает ход кровавый маховик революции.

«… Менее всего Случевский был художник. Он писал свои стихи как-то по-детски, каракулями, – не почерка, а выражений. В поэзии он был косноязычен, но как Моисей. Ему был нужен свой Аарон, чтобы передавать другим божеские глаголы; он любил выступать под чужой маской: Мефистофеля, „одностороннего человека“, духа („Посмертные песни“), любил заимствовать чужую форму, хотя бы пушкинской поэмы. Когда же, в „Песнях из уголка“ например, он говорил прямо от себя, все у него выходило как-то нескладно, почти смешно, и вместе с тем часто пророчески сильно, огненно ярко. В самых увлекательных местах своих стихотворений он вдруг сбивался на прозу, неуместно вставленным словцом разбивал все очарование и, может быть, именно этим достигал совершенно особого, ему одному свойственного, впечатления. Стихи Случевского часто безобразны, но это то же безобразие, как у искривленных кактусов или у чудовищных рыб-телескопов. Это – безобразие, в котором нет ничего пошлого, ничего низкого, скорее своеобразие, хотя и чуждое красивости. …»

Творчество поэта Николая Ивановича Алексеенко отличает какая-то особенная, весенняя лиричность, уважение и преклонение женщине, очень красивый и неожиданный стиль сложения стихотворения. Однако, когда поэтический рассказ доходит до гражданской позиции, в поэзии автора слышится железная твёрдость и любовь к России и родному Подмосковью.