Книги, похожие на «Виссарион Белинский, Статьи»

«– Как, вы хотите писать о Брюсове? – сказал мне на днях молодой критик, сам недавно писавший о Брюсове. – Что еще о нем говорить? Наговорено достаточно, и притом много верного. Это один из достойно «признанных» поэтов. Правда, писали о нем и неумеренные глупости, называли (в собственных литературных кругах) гением, демоном и еще чем-то, богом, кажется, – однако и в кругах несобственных всегда критиковали его уважительно и почтительно. Поэт холодный, головной – но сильный. Звали классиком, парнасцем… всячески звали. Кто-то открыл, что это «поэт прилагательных»…»

«Прекрасны гигантские готические соборы, строившиеся целый ряд столетий, по одному, глубоко обдуманному плану. Мощные колонны восставали там, где им указал быть замысел художника, тяжелые камни, громоздясь один на другой, образовывали легкие своды, и целое поныне поражает нас своей законченностью, стройностью, соразмерностью всех своих частей…»

Инна Владимировна Пруссакова (1933—2002) – известный критик, прозаик, публицист. В этой книге ее избранные произведения – статьи, рецензии, стихи, рассказы. Все они написаны образным языком изящной словесности. Один из рецензентов увидел в ее первой авторской книге не только открытую человечность, но и «волшебство художества». Он спрашивает: «Вы слышите музыку? Эту интонацию? Этот мерный сердечный наплыв? Вот этой вещи не передать никаким самым изощренным комментарием. Мало ли что можно сказать о прозе. Но того, что она сама о себе скажет, – этого не компенсируешь никаким рассуждением. Это надо: припасть и – слушать». Поверьте автору этих строк.Другой стиль, другая интонация у ее критики, и каждая ее рецензия – как личное переживание, которым автор делится с читателем. Инна Пруссакова заслуживает того, чтобы ее читали и помнили. Ведь, читая талантливое произведение, даже в пасмурные будни можно увидеть звездное небо.

«Говоря о филологических преобразованиях, сделанных Ломоносовым, мы прославляем его преимущественно за то, что он отделил собственно русский язык от церковнославянского, употреблявшегося в литературе до его времени; не подлежит, однако ж, никакому сомнению, что эта мысль родилась первоначально в голове Тредьяковского. Проживая за границей, он перевел, между прочим, так называющую «Езду в остров Любви». Вот что говорит он в предисловии к этому переводу…»