Книги, похожие на «Влас Дорошевич, Старый палач»

Максим Горький: «Женщина иногда может в своего мужа влюбиться.»Максим Горький (псевдоним Алексея Максимовича Пешкова; 1868–1936) – едва ли не самый известный и вместе с тем самый «непрочитанный» писатель XX века. Его творческое наследие огромно и разнообразно. В этом томе, составленном на основе современных школьныхпрограмм по литературе, перед читателями предстанет разноликий Горький – не только автор самобытной прозы и драматург, но и поэт, а также публицист. Возможно, те, кто окончил школу в советские времена, уже вместе со своими детьми откроют для себя новый образ этого художника слова – способного не только вовремя выпустить пропагандистский роман «Мать», но и прозревавшего сокровенные тайны человеческой натуры и людского сообщества.

«В Москве, скитаясь ради одного сенсационного процесса по зданию судебных установлений и постигнутый неудачею, так как процесс разбирать решено было при закрытых дверях, я заглянул на два, на три дела; из них одно заинтересовало меня не сутью своею: кража – и весьма сомнительная! – во время пожара, со скучнейшими мелочными подробностями, – а бытовою своей стороной, типами обвиняемых, свидетелей и свидетельниц, типами, каких при дневном свете никогда и нигде не увидишь. Это – ночные совы, летучие мыши, публика глухой городской ночи…

«У него на круглом черепе – великолепные волосы, – какие-то буйные языки белого, холодного огня. Из-под тяжёлых, всегда полуопущенных век редко виден умный и острый блеск серых глаз, но, когда они взглянут прямо в твоё лицо, чувствуешь, что все морщины на нём измерены и останутся навсегда в памяти этого человека. Его сухие складные кости двигаются осторожно, каждая из них чувствует свою старость…»

«Вечером в сочельник, когда сумерки уже надвигались, но желанная звезда еще не зажглась на горизонте, ко мне пришел гость. Звали его Андреем Ивановичем Петровым. Он служил в моей конторе объявлений. Это был чудной человек. Когда, бывало, он – неподвижный и задумчивый – стоит в своей любимой позе, прислонившись спиною к стене и сложив руки на груди, мне всякий раз так и вспомнится статуя командора: этакая громадная, словно из камня вытесанная, могучая фигура…»