Книги, похожие на «Андрей Воронов-Оренбургский, Сталинград. Том четвёртый. Земля трещит, как сухой орех»

Почему граждане «надломленно живущей страны» (выражение писателя-фронтовика В. П. Астафьева) шли в ополчение? Как воевали экипажи первых в стране бронепоездов народного ополчения, построенных в 41-м в Киеве, и других броневых составов? Есть ли разница между «понад усе» и «убер аллес»? Ответы на эти и другие вопросы автор книги, наводя метафорические мосты в памятные периоды истории, находит в документах, воспоминаниях фронтовиков, людей, которым выпало общаться со Сталиным, судьбах своих родных.

Рукопись этой книги более 30 лет пролежала в столе автора, который не предполагал ее публиковать. Попав прямо со школьной скамьи на самые кровавые участки Ленинградского и Волховского фронтов и дойдя вплоть до Берлина, он чудом остался жив. «Воспоминания о войне» – попытка освободиться от гнетущих воспоминаний. Читатель не найдет здесь ни бодрых ура-патриотических описаний боев, ни легкого чтива. Рассказ выдержан в духе жесткой окопной правды.Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся историей страны.

В отличие от всех прежде изданных книг А. В. Пыльцына о штрафбате, география боевых действий штрафных частей Великой Отечественной войны значительно расширена и объем фактического исторического и иллюстративного материала увеличен в связи с появлением и привлечением большого количества новых документов, полученных из ЦАМО РФ и при помощи поисковиков-энтузиастов. Это одна из редких книг, основанная на личных воспоминаниях, подтвержденных историческими документами. Впервые в книге дана оценка взаимосвязи таких правовых категорий, как «преступление», «наказание» штрафными частями, сроки пребывания в них, «искупление вины» подвигом и «покаяние», что в определенной степени перекликается с известной формулой Ф. М. Достоевского.Приводятся документальные примеры несправедливого преследования некоторыми высокопоставленными политическими работниками военачальников высокого ранга, а также слежки за теми, чьи родственники имели судимость по «популярной» в предвоенные и военные годы 58-й статье УК РСФСР.Книга основана только на реальных событиях, с участием реально существовавших физических лиц. В ней нет ни одного выдуманного боевого эпизода, ни одного вымышленного лица и даже ни одной вымышленной фамилии.

«Когда я читал эту книгу, понимая, что это не роман, не беллетристика, а почти документальный текст, я все время думал: а может быть, Михаил Алексеев среди тысяч увиденных им в Сталинграде людей встретил и моего отца. Может, где-нибудь на полустанке, на перекрестках фронтовых дорог вдруг они на секунду встретились глазами. Может быть, события, описанные Алексеевым, теми же глазами видел и мой отец? Я читал „Мой Сталинград“ глазами сына, потерявшего в Сталинграде отца, с надеждой, что на страницах книги я с ним хоть на миг, но столкнусь. Я не ведаю, где его могила. И поэтому, читая книгу, я загадочным образом отождествлял Михаила Алексеева со своим отцом. Отношусь к нему самому и к его книге по-сыновьи. Как к „литературному отцу“, хотя мы и пишем по-разному», – так говорит Александр Проханов о книге, которая стала одним из самых значительных явлений в литературе конца XX века.В новом издании «Мой Сталинград» дополнен впервые публикуемыми письмами Михаила Алексеева 1942-1943 годов из осажденного Сталинграда.