Книги, похожие на «Чарльз Диккенс, Сочинения»

Американская писательница Гарриет Бичер-Стоу (1811–1896) благодаря этому роману стала известна на весь мир. Авраам Линкольн говорил о ней: «Эта маленькая леди начала великую войну». Это война с несправедливостью, жестокостью и бесправием чернокожего населения в тогдашней Америке. Роман произвел грандиозный переворот в общественных настроениях и не только в США.

Элизабет Гаскелл (1810–1865) – одна из самых известных «литературных леди» викторианской Англии, автор романов «Крэнфорд», «Север и Юг», «Жены и дочери». Последний остался незавершенным из-за внезапной смерти автора; заключительную часть романа дописал журналист и литератор Ф. Гринвуд, опираясь на указания самой писательницы относительно сюжета и развязки. Роман признан вершиной творчества Гаскелл. По определению Генри Джеймса, в нем «минимум головы», холодной игры ума и рассудочности, поэтому он и вызывает «сочувственный отклик у всех без исключения». Искрометный юмор и беззлобная ирония, которыми пронизана каждая страница, выписаны с тончайшей стилистической виртуозностью. Перед нами панорама типичного английского провинциального городка расцвета Викторианской эпохи со всеми его комичными персонажами и нелепыми условностями, уютными чаепитиями и приемами в графском поместье, браками по расчету и муками неразделенной любви. Перед нами – панорама человеческих чувств, заключенная в двойную рамку строгой викторианской добродетели и бесконечной веры автора в торжество добра.

«Достопочтенный Мордух Соулис долгие годы был пастором в Больвирийском приходе, расположенном на болотах низменной долины реки Дьюль. Это был строгий, суровый, мрачного вид смуглолицый старик, наводивший страх и трепет на всех своих прихожан. Последние годы своей жизни он жил в совершенном одиночестве, не имея подле себя ни родных, ни близких, ни прислуги, ни какого бы то ни было человеческого общества; словом, ни одной живой души! Так и жил он один-одинешенек в своем маленьком пасторском домике, уединенно стоявшем в стороне, приютившись под нависшей над ним скалой, прозванной „Висячий Шоу“. Несмотря на странную, почти полную неподвижность его словно застывшего лица, напоминавшего маску, глаза его постоянно тревожно блуждали по сторонам, как будто озирались, и дико сверкали из-под нависших бровей…»