Книги, похожие на «Геннадий Барабтарло, Сочинение Набокова»

Книга известного писателя Игоря Клеха состоит из 100 эссе о классиках мировой литературы и их произведениях, которые были использованы при выпуске популярной серии «100 великих романов» издательства «Вече». Их автор исходит из представления о едином силовом поле мировой литературы, где все связано со всем и каждый – со всеми. Как любое произведение свидетельствует о своем создателе, так и личность автора, в свою очередь, помогает понять мотивацию и смысл произведения. Авторство, как в случае с фольклором, может быть и безымянным, но никакое творчество не может быть безличным. Картина не способна сама себя нарисовать, и никакие смыслы «не валяются» на дороге. Их необходимо найти, добыть, придать им форму, вырастить. На то и существуют писатели, художники, музыканты и философы.Книга адресована всем, кто интересуется биографиями и судьбами литературных гениев, и может быть полезна при изучении истории мировой литературы.

Перед вами книга литературоведа и учителя литературы, посвященная анализу и интерпретации текстов русской классики. В первом разделе книги исследуется текст романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита». В нем ведется достаточно жесткая полемика с устоявшимся в булгаковедении общим подходом к пониманию образной системы романа. Автор на основе скрупулезного анализа текста, буквально на «клеточном» уровне, демонстрирует новые смыслы одного из самых популярных русских романов. В проведенном исследовании сочетается чисто филологический подход с историко-философским, что делает книгу интересной как для профессионалов-филологов, так и для более широкого круга читателей, неравнодушных к гуманитарным проблемам.Второй раздел книги посвящен разбору некоторых произведений Пушкина и Лермонтова. Он составлен автором из ранее опубликованных разрозненных статей, которые, на самом деле, представляют собой единое целостное исследование. Оно посвящено выявлению феномена «личной тайны» героя. На основе детального анализа текстов показано, что «личная тайна» – это своеобразный механизм, работа которого формирует композиционно-сюжетную основу многих произведений.

«О многих книгах последнего времени стоит упомянуть. Есть мнение, что наших новых писателей стало ныне влечь к большим вещам, к роману, и что это влечение – показатель некой литературной зрелости. Не знаю, в зрелости ли дело. Просто, я думаю, совершается естественное освобождение от «чеховщины». Миниатюра Чехова – целая эпоха. Это была литературная революция, – необходимая, конечно, и для общей эволюции литературы. Но теперь Чехов остался позади. Пережит, пройден, – хотя не превзойден. Тяготение к «роману», действительно, есть. Однако до сих нор чувствуется во всех новых наших романах какая-то несоответствующая легкость письма, не архитектурпость, не цельность, отсутствие формулы, а единая и ясная формула – непременное условие большой вещи. Незаконченность чувствуется; она так мила в каждом чеховском «пустячке», но, помимо Чехова, редко кому вполне удавалась…»

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, – не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.