Книги, похожие на «Н. Н. Муравьев-Карсский, Собственные записки. 1811–1816»

Перед вами записки офицера-ракетчика полковника Александра Махнёва. Автор из того поколения военных, получивших в народившихся Ракетных войсках высшее инженерное образование и которых ещё на заре РВСН готовили к службе на будущих стратегических комплексах. И в большинстве своём они до конца службы несли боевое дежурство при ракетах великого труженика Михаила Янгеля – 8К63, напугавших мир в 1960-х прошлого века, в трагические времена Карибского кризиса. Стали они комдивами и начальниками политорганов, учёными и преподавателями, трудились в том же училище, которое когда-то окончили и даже руководили военным образованием в РВСН, но остались романтиками и чистыми в помыслах людьми, не изменившими курсантскому братству и любимым Ракетным войскам.Сын офицера-артиллериста Александр Махнёв и не мыслил своей жизни без офицерских погон. Пример отца, трепетное отношение к нему матери – истинной жены офицера, всегда были перед глазами юноши. Воспитанный в родительской любви, он и свою семью построил по этим вечным законам человеческого бытия. Настоящий русский офицер полковник Махнёв воспитывал личным примером своих подчинённых на ценностях чести и благородства, любви к людям и ответственному отношению к делу.Записки полковника Махнёва не претендуют на эпичность и заявку на большую литературу. Они ценны искренностью, живыми наблюдениями и житейскими воспоминаниями. Их достоинство ещё и в том, что автор и словом худым не обмолвился ни о ком, с кем свела его ракетная судьба. Наверно, памятуя о том, что эти, по сути, дневниковые записи, могут прочитать дети и внуки тех, кто в окружении автора, может быть, не всегда примерно вёл себя по жизни и службе.Записки эти, между тем, ценны для истории, для любопытных её исследователей, потому как они – частица жизни, в которой не каждому дано было занять такое достойное место, из эпохи, которую не перепишешь. Они о стране, которую не вернёшь.Читайте эти живые строки, и вы поймёте, что ничего доброго в отношениях людей в России не утрачено.

«После первых зимних дней наступила опять оттепель. Часто петербургский ноябрь бывает дождлив и тепел, как хмурый март. Загремели дрожки по выглянувшей мостовой; дворники счищали коричневый, умирающий снег. При наступлении сумерек фонари замигали, отражаясь в лужах и тротуарах, блестевших, как зеркало…»

«Сергей Петрович подошел к окошку, вздрагивая и нервно позевывая, и заглянул на улицу. Маленький губернский городишко уже давно спал. Было тихо. Деревянные обильно смоченные дождем тротуары блестели, как разостланные холсты, и пропадали во мраке. Осенняя беззвездная ночь уныло глядела на землю. Луна точно скучала, томясь одиночеством, и при первой возможности спешила нырнуть в косматое облачко…»