Книги, похожие на «Михаил Салтыков-Щедрин, Снопы»

«Если бы от иллюстрации сочинений Державина мы непосредственно перешли к иллюстрации басен Крылова, то сделали бы скачок в истории искусства на целое полстолетие. Не место следить здесь шаг за шагом успехи художественного воспитания и образования, начиная с того застоя, на котором искусство так долго коснело в более и более искажавшемся стиле возрождения, и до тех результатов, которыми мы теперь пользуемся. Достаточно сказать, что в это полстолетие совершился такой громадный переворот в художественной практике и теории, что иллюстрация Державинская гораздо ближе подходит к произведениям XVI века, нежели к современным нам. В будущем по достоинству оценятся успехи новейшего искусства, но уже и для нас, как кажется, может быть неоспоримою истиной, что оно вступило наконец на тот настоящий путь, от которого так долго уклонялось в разные стороны. Только в последнее время убедились в самом существенном для искусства принципе, что оно главнейшею своею задачей должно иметь выражение действительности, которая во всем ее необозримом объеме дает для него неистощимо богатое содержание…»

«…Ибо что такое «Изгнанник» Богемуса? Ни больше ни меньше, как довольно обыкновенный сколок с романов Вальтера Скотта, а отнюдь не оригинальное и самобытное создание. Богемус, по крайней мере в своем «Изгнаннике», шел по пути давно уже истертому и избитому: он хотел в обветшалую раму любви двух лиц вставить картину Богемии во время Тридцатилетней войны и очень неудачно это выполнил. Вы не найдете в его сочинении ни духа того времени, ни верной картины тогдашнего быта, ни героев этой великой эпохи истории человечества…»

«Вастола, или Желания» – это перевод стихотворной сказки Виланда «Перфонт, или Желания» (1778). Автором перевода был Е. Люценко, бывший секретарь хозяйственного правления Царскосельского лицея. Пушкин, познакомившийся с Люценко в годы своего учения в лицее, содействовал изданию книги в пользу переводчика. Опубликование книги вызвало различные толки. Высказывались предположения, что Пушкин не только издатель, но и автор перевода. «Библиотека для чтения» осудила Пушкина за «благотворительность», ибо «человек, пользующийся литературного славою, отвечает перед публикою за примечательное достоинство книги, которую издает под покровительством своего имени…».

«Чувствую заранее (да это, вероятно, чувствуют и все, кто у нас нынче пишет), что читатель всего больше будет искать в моей статье поучения, наставления, проповеди. Таково настоящее положение, таково наше душевное настроение, что нас мало интересуют какие-нибудь холодные рассуждения, сухие, строгие анализы, спокойная деятельность мысли и творчества. Чтобы занять и расшевелить нас, нужно нечто более едкое, более острое и режущее. Мы чувствуем некоторое удовлетворение только тогда, когда хоть ненадолго в нас вспыхивает нравственный энтузиазм или закипает негодование и презрение к господствующему злу…»