Книги, похожие на «Вадим Слуцкий, Снега Аннапурны»

О чем я думала до 25 лет? Об отношениях, родителях и детях, смысле жизни, деньгах и, конечно, о себе. Но больше всего о том, что такое счастье и кем я хочу быть. У меня был прекрасный роман, который изменил мою жизнь. И что бы я там не думала, теперь думаю по-другому. Все длилось неимоверно медленно и пролетело так быстро... Однажды я взяла бумагу и спросила себя, а что, собственно, со мной произошло? И написала книгу. В оформлении использован фрагмент картины Э. Мане «Бар в „Фоли-Бержер“». Содержит нецензурную брань.

Молодой человек спасся с потерпевшего крушение корабля и оказался на необитаемом острове. Вообще-то там обитало десятка два таких же несчастных, но душой он оставался одиноким. И вот он встретил свою Пятницу — прекрасную любвеобильную молодую женщину. Неплохое начало для любовной истории. Но не тут-то было.

Объявился на свет не совсем Божий в древнем городе Асгарде Ирийском (по ошибке называемом Омском), где очень рано просветлел, обрел способности и веру, получил в наследство Диогенов фонарь, стрелы Зенона и нетленный суп апостола Петра. Суп почему-то до времени всё же истлел, способности и вера обратились в красный с сельско-хозяйственным гербом советский паспорт, свет чела стал выбивать на электронно-лучевой трубке финского телевизора «Бобокс» древнегреческие символы, принимаемые соседом раввином Шульманом за не нормативную лексику идиша.В двадцать один год вышел в астрал, после успешного возвращения откуда был хорошо принят и оформлен на должность, на царство и гаишниками.Апосля посещения пупа Земли, что круто распростёрт в селе «Окунёво» Омской волости, обрёл связь с Геей (не путать с геем) и утратил с реальностью; мавзолея Леннона – впал в кататонический ступор; Коркинского разреза – уверовал в орков и прочих классных мужиков с неправильным прикусом.В астрале, познакомившись с Хармсом, Довлатовым, Иоганном Трольманом и Иоганном Себастьяном Буниным, осознал, для чего живёт, но по сей день не усвоил, как ценнейшее знание выразить славянской вязью.Пытался изучать языки, законы Талеона и работы де Карта, но, вдруг ощутив свою дремучую пассионарность, занялся теорией перманентного бездействия, дабы обрести достойное место в когорте великих римских ассенизаторов и примкнуть к сонму бесчинствующих хипстеров.